А интересно, обо мне нуары знают? Будут искать, чтобы отомстить за Морсуса? Будут ли искать Милиана?

Ой-ей, зря подумал. Аж зазнобило. Ведь может такое быть. Так, надо успокоить себя позитивными мыслями о том, что Милиан – храбрый и сильный маг, который знаком с элдерами Совета, готовыми оказать ему любую защиту и помощь. И Улло сам может избежать опасности, уклониться от нее и запросить поддержки. И мне же нечего бояться, так? Я в защищенном месте. Защищенном лучше, во много раз, чем Дворец элдеров, да (надеюсь…). И вообще – ну как-то мелко было бы со стороны нуаров (наверно): вместо того, чтобы заниматься сплочением, искать и убивать меня. Я ничего не знаю. Опасности не представляю. И за что на меня взъедаться, ума не приложу.

***

Не считал себя лентяем или прокрастинатором, особенно в части служения Мельпомене: всегда с жаром брался за новые музыкальные произведения. Здесь же, в стенах хранилища, прикинув масштаб и объем работ, что ждали меня, я резко затеял отсрочку исполнения своего же наказания и углубился во внимательное прочтение журналов и газет. Час потратил и мне никто ничего не сказал: несколько служащих входили в зал налегке и выходили с папками или емкостями, и наоборот; здоровались со мной, я отвечал той же вежливостью и вниманием. Одни оборачивались на меня, я спиной ловил их любопытствующие взгляды, но с новым вопросом ко мне не подходили. Несчетное количество раз мимо бесшумным призраком проплывал Элт, не говоря мне ни слова. Что ж, видимо, сегодня действительно день послаблений.

Кстати, по поводу пищи. Отложив последнюю заметку в сторону, я резко почувствовал голод. Когда я последний раз ел? Перед тем, как случилось… то, что случилось несколько часов назад. Лиза хлопотала на кухне, готовя новое блюдо, а я крутился рядом. Еды так и не дождался, угодив сюда. Пора вменить волшебному миру вину за мое недоедание и потребовать показать вход в местный пищеблок.

Сперва решил самостоятельно разобраться в карманной поэтажной карте, которую вручил Элт, и найти буфет или столовую. Нашел. Объявил хранителю – именно объявил, безапелляционно, а не спросив разрешения удалиться, – что убываю закрывать базовые, гастрономические, потребности. Столовая-буфет – самого обычного вида, у нас в театре такая же, только здесь, в архиве, в разы больше: раздаточная лента стола; столы круглые на четыре персоны; автоматы с напитками и закусками, что не продавались на раздаче. Когда я вошел, резко затормозил, запоздало поняв, что ничего не смогу оплатить: артефакта нет, а он ведь как электронный кошелек. И что, я голодный буду? А может всё-таки тут бесплатно еду дают и расходы включают в какую-то специальную бюджетную статью, по ней потом вычетом возвращаются?

Когда я затормозил на пороге, некоторые из служащих музейного архива, бывшие в столовой, обернулись на меня и узнали – даже не по взгляду это увидел: почувствовал, будто всколыхнулась в них аура, на каком-то интуитивном уровне осознал. Пошел неслышный шепот, все стали передавать друг другу новость обо мне, и вот уже через несколько секунд на меня смотрели полсотни служащих в одинаковых кремовых костюмах, а я так и продолжал стоять столбом, разрешая непосильную задачку, за чей счет провести банкет и кто мне оплачивать будет. В конце концов выдвинулся к раздаточному столу, моделируя правдоподобную легенду, что когда-нибудь позже, под мое честное слово спасителя земель Изнанки (о, что вы, не стоит благодарностей) оплачу свои обеды. Мне улыбались и здоровались, называя по имени, маги, с которыми я встречался взглядами. Оживился и квартет, выбирающий блюда за раздаточным столом, когда встал за ним в очередь. Узнал от них, что питание лично служащим не оплачивается: в хранилище предусмотрены дотации, архивному комплексу от казны Амарада возмещаются расходы на завтраки, ужины и обеды сотрудников, поскольку их работа причислена ко второй категории сложности и вредности. Бюджетники, ясно.

Набрал себе по мере голода всё, что никогда не испробую на Земле (надеясь, что со вкусом не прогадаю и наемся сытно), присел за ближайший к выходу стол и загадал, чтобы никто ко мне не подходил и дал спокойно поесть. Удивительно, но маги отличаются вежливостью: если у нас на улице к известному артисту, шагающему по Тверской, могли ринуться и требовать фото и автограф, то здесь я не испытывал к себе ненормального проявления внимания. Только и всего, что на меня посмотрели, узнали, просияли, поздоровались – и оставили есть в одиночестве. Спасибо.

Возвращался в зал специально окольными путями и очень долго, чтобы заскочить на каждый этаж и побывать хотя бы в одном его секторе, впитывая необычный и удивительный дизайн каждого нового помещения, различные, непохожие друг на друга коридоры.

До конца рабочего дня меньше двух часов. Жить я буду в этом же здании. Небольшой зал-кабинет отвели в правом крыле, с диваном, столом и стульями, стеллажами, со всеми человеческими удобствами. В перерывах можно гулять по уличной территории вокруг главного фасада или во внутреннем дворе, больше напоминающем минипарк.

Что ж, если быстро и глубоко погрузиться в работу, затеряешься в режиме настолько, что, может, и не станешь думать о тоскливом расставании с семьей. Я пытался привить себе именно такую установку. Иного выбора у меня нет.

Я спокойно не проработал в архиве и одной недели. Поскольку – впрочем, как вы могли догадаться – угодил в очередную неприятную историю.

Что ж, первые дни прошли довольно уверенно и быстро. Хотя в большинстве случаев оказывается, что на новом месте, когда только развиваешь и отрабатываешь свой функционал, занимаешься в основном подготовительной и ознакомительной работой. Здесь же, в Главном музейно-архивном хранилище Амарада, со мной подобное не очень прокатило.

На следующее утро, переночевав на довольно уютном диване, облачившись в свой новый рабочий повседневный костюм служащего архива, я вышел в отдел по работе и регистрации с заявителями и посетителями.

Всё время мне казалось: служащие со всех этажей и отделов специально ходили на меня смотреть, чтобы воочию убедиться, что распространяемые слухи об отбывании в хранилище наказания ставшим известным в стране инициированным чародеем – вовсе не слухи. Слишком часто мелькали кремово-черные одежды сотрудников, которые спускались – уверен – не по истинным рабочим вопросам, а надуманным поводам, чтобы увидеть меня. Здоровались участливо, с горящими глазами, будто видели давнего знакомого, с которым на годы расстались и наконец свиделись вновь. А мне ничего не оставалось, как так же искренне улыбаться и вежливо произносить этикетные дежурные фразы из словарного запаса работника архива, принимая из рук и возвращая обратно учетные карты посещений, занося данные в обрабатывающие машины – по сути, сказал бы, наши файловые хранилища, волшебные электронные базы данных, компьютеры.