Со всем присущим ему обаянием рассуждал Рудольф Штайнер об этих вещах. Приведенные еще в Касселе примеры он дополнил рядом новых. А затем он начал говорить о том, насколько важны все эти вещи для создания настоящего взаимопонимания между народами. Истинное изучение особенностей других народов и их уважение — вот что, по его мнению, отныне все настойчивее востребуется временем. Нам не обойтись без подлинной психологии народной души, если мы хотим закладывать и углублять мирные отношения между народами.

И тут, сделавшись очень серьезным, он продолжил: «С помощью своих лекций „О миссии души отдельных народов в свете германской мифологии“, прочитанных мною в 1910 году в Христиании, я сделал попытку заложить основы такого учения о народной душе. Фактически эти лекции были нацелены на то, чтобы упрочить мир и помочь избежать насильственных столкновений. Но все оказалось напрасным!»

Он произнес это голосом, полным глубокого, сверхличного сожаления. А затем рассказал и о том, сколько сил он потратил, чтобы донести до одного ведущего немецкого политического деятеля содержание лекций в Христиании — Осло. С этой целью он даже снабдил отдельные лекции примечаниями и небольшими комментариями. «Но все оказалось напрасным, — подытожил он грустно. — И ужасная катастрофа не заставила себя ждать. Однако за ней последуют куда более страшные, чем нынешняя, если мы будем по — прежнему оставлять эти вещи без внимания!»

Под «этими вещами» понималось познание с позиций духовной науки ценности и задач души отдельного народа. В последующие годы я нередко размышлял об этом высказывании Рудольфа Штайнера, прозвучавшем еще весной 1919 года. Правда, исчерпывающее и одновременно трагичное подтверждение оно нашло лишь после смерти Рудольфа Штайнера, то есть после 1925 года. Тогда же подтвердились и другие слова Рудольфа Штайнера, сказанные им еще в 1919 году: «Если диктуемые временем новые социальные импульсы не будут осознанно подхвачены людьми, то отдельные нации создадут характерные для себя, особые формы социализма и будут все больше склоняться к навязыванию их всем другим народам».

Таким образом, беседа, во время которой обсуждалось учреждение Свободной вальдорфской школы, никоим образом не ограничилась рассмотрением школьных вопросов. Ее создание проходило под знаком великих перспектив времени. И когда позже, 7 сентября 1919 года, это действительно свершилось, то на пути воплощения идеи трехчленного строения общества с политической и экономической сторон возникли непреодолимые препятствия. Но сама Свободная вальдорфская школа, где нашла свое проявление свободная духовная жизнь, была как бы одним из самых многообещающих цветков той эпохи. В последующие десятилетия, полные жестоких испытаний, этот цветок, олицетворяющий собой исходную точку в развитии всего школьного дела, принес для него немалые плоды. Так жизнь доказала, что и цветок, и связывавшиеся с ним в 1919 году надежды оказались жизнеспособными и соответствующими действительности.

Вся жизнь Рудольфа Штайнера была направлена на то, чтобы по — новому обосновать реальность духа применительно к познанию. Он сам был наполнен этой реальностью духа и обнаруживал ее в каждое мгновение — в этом можно было убедиться, наблюдая его в различных областях деятельности.

Как же выглядел обыкновенный рабочий день Рудольфа Штайнера на этапе его жизни между 1919 и 1924 годом, в то время, когда он неоднократно приезжал в Штутгарт? Я опишу это, исходя из воспоминания, которое весьма отчетливо запечатлелось в моей памяти.

Как — то раз зимой мы, учителя Свободной вальдорфской школы, узнали из телефонного разговора, что Рудольф Штайнер отбыл из Дорнаха и намеревается вечером этого же дня провести с нами конференцию. Маршрут, которым он обычно следовал на автомобиле в Штутгарт, был нам известен достаточно точно. Он всегда ехал через Шварцвальд, при этом предусматривалась короткая промежуточная остановка в Фрейденштадте. Поэтому мы предполагали, что он прибудет в Штутгарт примерно в девять часов вечера. Учительский коллектив собрался задолго до этого часа. Рудольф Штайнер появился действительно тогда, когда и ожидалось, и тотчас приступил к работе с нами, не позволив себе даже немного отдохнуть после довольно утомительной поездки. Конференция продлилась до позднего вечера, примерно до одиннадцати или половины двенадцатого. И все это время он в совершенно бодром настроении обсуждал с нами целый ряд актуальных школьных вопросов. Но уже за полчаса до окончания нашей конференции в соседнем зале стали собираться участники другого консультативного кружка. Это были преимущественно те, кто принадлежал к самым различным ветвям антропософской деятельности в Штутгарте, в том числе врачи, естествоиспытатели, руководители хозяйственных предприятий, финансисты. Всех просили прийти к одиннадцати часам вечера.

Когда конференция вальдорфского педагогического совета подошла к концу, некоторые члены нашего учительского коллектива, в том числе и несколько женщин, присоединились к собравшимся завсегдатаям консультативного кружка. Это были люди, регулярно принимавшие участие в беседах и обсуждениях и приглашавшиеся туда самим Рудольфом Штайнером. Он видел в деятельности Свободной вальдорфской школы важное и полное значимости выражение социальных инициатив, исходящих от духовной науки.

Ближе к полуночи началось новое совещание. Для себя лично Рудольф Штайнер не сделал даже очень короткого перерыва. Теперь он выслушивал с большим вниманием и терпением порой довольно пространные доклады представителей отдельных рабочих направлений. Время от времени делал какое — нибудь замечание. А по окончании каждого доклада сам начинал задавать серьезные вопросы, касающиеся сути работы.

Лишь иногда его удовлетворяли ответы, которые мы были способны дать. И это побуждало его делать, со своей стороны, новые основополагающие комментарии к отдельным проблемам. То были не крупицы, а нечто вроде целых слитков золота, раздариваемых нам тогда в позднее время. Часы бежали. Понятно, что не все участники оказались в состоянии справиться с чрезмерным напряжением ночной умственной работы. Как только у кого — нибудь веки наливались свинцовой тяжестью или взгляд чьих — либо глаз становился необычно застывшим и отрешенным, Рудольф Штайнер тут же неожиданно рассказывал анекдот. Рассмеявшись, все чувствовали себя бодрее.