Багулка верхом на Пеплице понеслась вдоль восстанавливающих стройность рядов бешеных с мечами наголо. Из седельной сумы выдернула шнур-науз, такой же, как тот, коим йеленя заарканила на болотах. И лихо затянула его на шее первого попавшегося под руку бешеного. Тот, дернувшись, как вертепная кукла на ниточках, бросился рубить своих. А Багулка уже доставала следующий шнур.

– Заткните уши, сударь волхв! – посоветовала Ганька и со всей мочи дунула в вербную свистульку.

Сама она опять ничего не услышала, но бешеные вдруг, не разбирая дороги, давя своих же соратников, со всех ног метнулись прочь. Не дожидаясь, покуда в мозгах у них прояснится, и они снова кинутся в бой, Ганька стряхнула с плеч бессменный мешок. Выудила кистени, присосалась к бутыли с сивухой, плюнула ею на шипастые гири, взмахнула оружием, собирая с травы огонь и, раскрутив гири пламенными кругами, ринулась в погоню за врагами.

Одолен недобро прищурился ей во след, гадая, откуда у скомороха нашелся свисток Укротителей. И, смиренно готовясь к неминуемой расплате за зазорную волшбу, сжал кулак, обращая кровь в сердцах бешеных в лед.

Огнегорное княжество,

Одинокий острог

Они вылетели с козьей тропы перед крепостной стеной. Дозорные, вышагивающие с факелами наверху, прибытие чужаков проморгали. Хотя (ежели Цикута и им умудрился запудрить мозги), по-хорошему, должны были ожидать «врагов», буде они пробьются через полки бешеных. Вестимо, Бронец сметливо сошел с тропы загодя.

Крепостная стена соединяла западную и северную горные гряды, сходящиеся у дремлющего сотни лет вулкана. Его жерло виднелось в вышине, озаренное полной Луной. Вдали, за северными горами, рокотало Охотово море. За западными шумел голубыми елями Сумеречный лес.

А на склонах вулкана раскинулся Одинокий острог, столица Огнегорного княжества. Терема здесь были похожи на сумереченские, сложенные из темных бревен, даром что основания каменные, из глыб серого базальта. Крыши двускатные, но острые, высокие, словно уподобляющиеся горным пикам. В местных чердаках, должно быть, в полный рост можно выпрямиться.

Под Луной сверкали колокола в звонницах на перекрестках и треуглуны на местах захоронений заложных покойников. Дороги, ничем не замощенные, витиеватые, паче того узкие, в одну телегу шириной, выглядели звериными тропками. И изредка выворачивали к каменным горбатым мостикам, перекинутым через невысокие, срывающиеся с горных утесов, водопады. Рядом стояли водяные и ветряные мельницы, неспешно ворочающие колесами и крыльями.

Столица Огнегорного княжества была городом-крепостью, стерегущей морские и подгорные торговые пути из Полярного и Сумеречного княжеств. Оттого и назывался город Острогом. Но с присвоением ему титула стольного града, его положение не сильно изменилось. Острог не разросся пригородами и выселками, не обзавелся увеселительными слободками, даже не открыл ворота. Здесь по-прежнему жили лишь ремесленники и купцы, да размещались стрельцы с семьями. И с недавних пор князья Барибалы и Красноволки.

– Где ворожей? – Бронец обернулся к Гармале.

Слепой волкодав покатал в ладони игральные кости.

– В безопасности, – откликнулся он, пытаясь перевести предсказание ведовства.

– Значится, в княжьем тереме хоронится, стервятина! – понял Бронец, пряча беовульфа под человеческим обликом, и спешился. – Коней тут оставим, я поведу нас потайными ходами.

Черва (или то была ее рысь?), потряхиваясь от предвкушения охоты, спрыгнула с Норова следом. Минуя крепостную стену, они протиснулись в расщелину у подножия горы. Поплутав чуток по пещерам, вышли к одному из мостов. Под ними грохотал водопад.

К княжеским палатам по петляющим улочкам они взобрались к третьему пополуночи удару колокола. Редкие караулы, подмечая традиционные для всех горцев косы Бронца, теряли к ним всякий интерес. Гармала, не испытывая судьбу, укрыл голову черным плащом и почти растворился в ночных тенях. Черву, вестимо, по первости принимали за одну из черных берендеев. А запах арыси перебивал волчий дух волкодавов.

Через ход для черни они юркнули в богато изукрашенный терем близ княжеских палат. Внутри было стыло и темно.

– Не таитесь, нет здесь никого, – просветил Бронец.

– Отчего такая уверенность? – все равно вполголоса вопросила Черва, вскинув брови.

Бронец пожевал кольцо в губе, но признался:

– Мой это дом.

Черва невольно огляделась оценивающе. Отметила подсвеченные Луной барханские ковры и гобелены на стенах, утварь с баснословно дорогой наузной резьбой и сверкающие стойки с оружием с гравировкой волкодавским знаком – аконитом-волкобоем. Достойно думского боярина. Недурственней, чем в батюшкиных хоромах.

Спустившись в подпол, они прокрались по тайному ходу и вышли уже в сенях княжеских палат. Бронец принюхался, повел плечами и решительно направился вперед. Навстречу им пару раз шмыгали чернавки, почтительно кланялись, не поднимая глаз, и убегали прочь, перешептываясь.

Гармала прислушался и удивленно хмыкнул:

– Служки шепчутся, что «омежка», – он произнес это наигранно-ласково, вестимо, передразнивая чернавок. – Самолично повел народное ополчение супротив ворожея в пещере Последнего вздоха.