– Неужто поплотней ничего нет? – разочарованно сказала Варвара. – Очень уж кушать хочу.

– Нету более ничего постного, жадобушка[5]. Постояльцы омяли. А скоромного и не держим. Красная неделя[6] ведь на носу. Тогда и разговеемся.

Путники спустились на первый этаж. Владелец заезжего дома поставил перед ними миски со щами и положил хлеб.

– Богатый у вас город, – завистливо вздохнула Варвара. – Каменные стены, каменные церкви…

– Бог с тобой, жадобушка! – печально усмехнулся хозяин. – Мало того, что Москва податями задушила, так ещё и свеям[7] платим. Обнищали мы совсем. В самоличестве постояльцев обслуживаю. Из работников токмо повара держу.

– Свеям платите? – удивилась Варвара.

– Свейским немцам. Должновата им Русь. Вот и вертает долги, а Новгородчина ещё и за беглецов хлеб отдаёт.

– Каких беглецов?

– Свеи много земель у нас отобрали. Бегут оттуль православные люди. Не хотят под лютеранами жить. Деревнями бегут[8]. Опрометью. За них и платим возмещение.

– Кто свеям, кто крымским татарам… – вздохнул Денис. – Нигде на Руси покоя нет. А можно ли тут кафтан прикупить? Мой, сам видишь, пообносился…

– Что-что, а это найтить нетрудно, – ответил хозяин. – Торговый ряд тут огроменный, да и лавок полно, и домов купеческих. Выходи да смотри в любую сторону. Хошь налево ступай, хошь направо… Везде торг кипит.

Всю ночь путникам не давала спать колотушка ночного сторожа. Михаил, однако, рано поднял Дениса.

– Некогда разлёживаться! На торг пора, а потом в дьячную избу. Сколько там пробудем, знает только Бог… да ещё эти хрячьи рыла. Пошли уж!

Варвара краем уха слышала их разговор, но продолжала нежиться на перине. Денис пожалел её: пусть дальше подремлет, коли не выспалась. Он оделся и, даже не поев, вместе с дворовым Боборыкина вышел в город.

Михаил знал Новгород и уверенно повёл Дениса к рядам, где продавались кафтаны.

– Вот! – он указал на лавку, которая ничем не выделялась среди прочих.

«Знает, наверное, здешнего лавочника и долю с продажи хочет получить», – понял Денис, но спорить не стал и вошёл в магазинчик вслед за Михаилом.

– ---

[1]Заезжий дом – гостиница.

[2]Словенское море – озеро Ильмень. От слова «словене» – новгородские славяне.

[3]Славенский конец – торговая, правобережная сторона Новгорода. От слова «славно».

[4] Как показали раскопки Александра Монгайта, торговую часть Новгорода, как и Софийскую, некогда защищала каменная стена высотой 3 метра. Сейчас она погребена под земляным валом.

[5]Жадобушка – новгородское ласковое обращение к женщине.

[6] Пасхальная неделя.

[7]Свеи, свейские немцы – шведы.

[8] В XVII веке из занятых шведами новгородских и псковских земель убежало более 40 тысяч русских крестьян. Новгородчина платила Швеции компенсацию хлебом. Это стало одной из причин голода и бунтов 1650 года.

Глава 43. Нежка

– Ну, как тебе мой новый кафтан? – спросил Денис жену, возвратясь в заезжий дом. – Посмотри только! Из доброго сукна. С куньим подбоем! И ещё я шапку себе прикупил. Тоже на куньем меху.

– А мне? – надула губы Варвара.

– Так я ж на деньги Боборыкина покупал. Не на свои.

– Моё какое дело? – прошипела она. – Даже не подходи ко мне, покуда вмистях на торг не сходим.

Михаил, услышав их разговор, вмешался.

– Варя, ныне никак сходить вам не получится, – как можно ласковее сказал он. – Мы с Денисом в Поместный стол поедем. Записи о деревнях искать.

– Значит, изутра пойдём! – начала настаивать Варвара. – Но ныне, Денясь, даже не подходи ко мне.

– Ну, что с бабой поделать?! – покачал головой Михаил. – Да ещё с такой хорошенькой. Сходи уж с ней изутра. Прикупи ей чего-нибудь.

Денис надел обновки. Они с дворовым Боборыкина вышли из заезжего дома и сели в повозку.

– Далеко ехать? – полюбопытствовал Денис.

– Посмотри на ту сторону реки, – ответил дворовый Боборыкина. – Видишь золотой купол за каменной стеной? Это Святая София. Дьячная изба[1] стоит неподалёку.

Кибитка тем временем поползла по Великому мосту, с обеих сторон которого стояли лавки, торговали коробейники и неспешно гуляли горожане. Гргорий постоянно останавливал коней, чтобы они кого-нибудь не ушибли.

– Слаба Богу, ныне здесь на кулаках не бьются, а то мы вообще застряли, – сказал дворовый Боборыкина.

– Пешим ходом не проще ли было дойти? – поинтересовался Денис.

– Дурак! – огрызнулся на него Михаил. – Важные люди пешком не ходят. Особливо по Новгороду. Это ещё по Тонбову можно, а здесь ни-ни. Уважать не будут.