– Я супряжанка хозяина. Нежкой меня звать, – вкрадчиво представилась она. – Вижу, ты на летники смотришь? Какой желаешь, жадобушка?

– Распашной, – ответила Варвара. – Чтоб расстегнуть можно было.

– Тут много летников. Найдём и распашницу для тебя. Ты разболокайся, а я посмотрю, чтоб мужичуги не зашли. Сбрасывай с себя всё, окромя срачицы. Разголяйся, разголяйся, не страшись.

Варвара начала снимать с себя одежду, чтобы примерить летнее платье, но остановилась, услышав удивлённый вдох жены лавочника.

– Какая сгожая у тебя сустуга, жадобушка! – всплеснула руками Нежка. – И богатая какая! Лоснит как золото.

– Это и есть золотой сюльгам, – ответила Варвара. – Мне его супруг подарил. Он за дверью стоит. Высокий, чернобородый…

– Сюльгам? Не слыхала такого слова.

– В наших краях эти застёжки так зовут.

– Ты чужница? А я-то подумала, жихарка самородная… ну, когда ты вошла… беленькая такая. Выглядишь как новгородка… или, может, чухонка…

– Издалёка я, – улыбнулась ей Варвара. – Толгой меня звать.

– Имени даже такого не знаю, – хмыкнула Нежка.

– Теперь будешь знать: Толга.

– Нехристианское оно какое-то…

– Как и у тебя…

– И крестика на тебе нет.

– С утра забыла надеть, – нашлась Варвара.

Нежка хихикнула, настоящие христиане ведь не снимают на ночь крест. Варвара не поняла, что развеселило её собеседницу, и решила вернуться к разговору о заколке.

– Зачем тебе мой сюльгам? – спросила она.

– Живёт недалечко корыстовный[6] купчина. Собирает он их… но для души, а не корысти ради…

– Сюльгамы собирает?

– Сустуги разные. Их тут уже не носят, а напереж у всех они были. Купчина их скупает, чистит, правит… Любит! – Нежка завистливо посмотрела на Варварин сюльгам. – Дорого он тебе заплатит. За такую-то редкость!

– Ты, чай, не сводня? – в лоб спросила её Варвара.

– Была б сводней, жадобушка, без обиняков бы тебе всё и сказала. Без сустуг и сюльгамов обошлась бы. Спросила б напрямую: «Охотишь мужика?» – и всё. Я позаправду для собирателя стараюсь. Глеб Завидович – так его звать. Говорят, его далёкие пращуры волхвами были. Для него я стараюсь, за серебро. И не страшись, не ограблю тебя. Говорить с купчиной будешь днём в его лавке.

Варвара задумалась, теребя двумя пальцами золотой подарок Дениса. «Понадеюсь, что не ограбят они меня. Продам сюльгам! – потекли её мысли. – Справлю тогда душегрею на меху. А что мужу говорить буду? Как оправдываться стану? Он же подарил мне этот сюльгам… Подарил, конечно… Но много ли мне проку от этого украшения? В городе, глядя на него, люди не восхищаются, а недоумевают. Нежка сказала, что в Новгороде сустуг ни у кого уже нет. Да и в Тонбове не видела я сюльгамы ни на девках, ни на замужних бабах. Только в деревнях их и носят. Ну, и зачем тогда он мне? Продам, а Денису скажу, что потеряла. Душегрея-то всё-таки нужнее. Прикуплю её прямо здесь, у Нежки…»

– Дам купцу посмотреть на мой сюльгам, – наконец, решилась Варвара. – Ежели и он свои сустуги мне покажет. Любопытно ж.

– Покажет. Вестимо, покажет.

– Ну, а там, глядишь, и сторгуемся с ним. Тебе долька будет. Потом я у тебя ещё душегрею куплю.

– Ну, вот и вылюдишься. И тебе велесо[7] будет, и мне, – обрадовалась Нежка. – А к Глебу Завидовичу приведу тебя хоть сегошни.

– Ныне не выйдет, – вздохнула Варвара. – Вот как супруг уедет по делам, так я враз и к тебе.

– Задьячь, как меня звать.

– Запомню. Коль ты супружница хозяина, может, распашницу подешевле отдашь?

– Скину, жадобушка, – кивнула Нежка.

Одеваясь, Варвара внимательно оглядела лавку.

– Что-то образов я здесь не вижу… – задумчиво сказала она.

– Ну, не видишь и не видишь… – огрызнулась жена лавочника. – Дело-то тебе какое? Летничек берёшь? Я ведь хорошо уступила.

– Беру, – уверенно сказала Варвара.

Обрадованная удачной покупкой, она пулей выскочила к Денису.

– Отыскала летник! – вскликнула она. – Отыскала! Добротный и недорогой. Мне четверть цены скинули. Пошли в лавку, нас там Нежка ждёт.

– Это кто такая?

– Супруга лавочника.

– С чего это она тебе скинула? – подозрительно спросил Денис. – Видать, дрянь подсуропила.

– За дурочку меня держишь? – надула губы Варвара. – Нет там обмана. Новенький летник.

– Поглядеть надо…

Денис вошёл в лавку и бросил взгляд на Нежку. На вид та ещё лисичка! Носик острый… Рот маленький, тонкогубый… Глазки голубые, чуть раскосые и хритрющие-хитрющие… Веснушки по всему лицу… Статная, кстати, но ростом пониже Толги…