Шрифт:
– Месяц назад. Может, чуть больше. Из Козлова они прискакали, покрутились тут и были таковы.
Варвара встрепенулась, повернулась к Денису и сказала по-русски:
– Вишь, Денясь, что дед-то говорит? Давеча были тут стрельцы из Козлова. Тебя искали. Люди Быкова, видать.
– Выходит, вовремя мы отсюда уехали. Чего ж они хотели от меня? – задумался Денис.
– Кто знает… – пожала плечами Варвара.
– Боборыкин как раз тогда потерпевших и свидетелей искал, – вклинился в их разговор Василий. – Видно, Быков тоже отправил своих людей на поиски. Чтоб опередили тонбовского воеводу.
– Они ж и в Тонбов могут нагрянуть, – со страхом прошептала Варвара.
– Скажу об этом Бестужеву, – обнадёжил её Василий. – Он стрельцам отец и придумает, как избавить тебя от напасти. Может, охрану подле караульной избы выставит.
– Дай-то Бог! – с сомнением в голосе буркнул Денис.
– В Тонбов нам так и так ехать, – сказал Василий, поднимая корец с брагой. – Понадеемся на Бога. И на твоих богов тоже, Толга.
Варвара умоляюще посмотрела на него.
– Жертву б надо принести… – сказала она и тут же по-мокшански попросила Офтая:
– Ты же знаешь, что меня слышат боги. Вознесу им хвалу. Попрошу, чтоб они не отворачивались от деревни. Спою Оз-мору у вас на керемети. Найди мне двух барашков.
– Спасибо, Толганя… но завтра ты не сумеешь восхвалить богов. Вода в Челновой ещё не очистилась. Лодки не проплывут к священной поляне. У мельничного омута ты тоже не сможешь принести жертву: лёд там уже непрочен, он не выдержит и собаку. Приезжай ко Дню очищения срубов, а сейчас ложись и выспись. Тебя ждёт неблизкий путь.
В Тамбов сани покатились на рассвете, и к полудню были уже возле караульной избы.
– Сегодня же поговорю с Бестужевым, – пообещал Поротая Ноздря. – Он что-нибудь придумает.
– ---
[1]Благовещение Пресвятой Богородицы в 1637 году – 25 марта по старому стилю (4 апреля по новому).
[2] На момент смерти Ивана Грозного Ивану Васильевичу Биркину было 16 лет.
[3]Вага (мокш.) – вот. Ватт! (мокш.) – смотри.
Часть 5. Храм на крови
Глава 42. Пропавшие деревни
Двое суток супруги чувствовали себя как на иголках. По вечерам они со страхом прислушивались к каждому шороху за дверью караульной избы, боялись даже ходить до ветру. На рассвете же, когда Варвара начинала топить печь и открывала волоковые окна, обоим мерещились рожи подручных Быкова, заглядывающих в дом и наблюдающих за ними.
Посреди третьей ночи Варвара проснулась от лая собак у стен дома и толкнула мужа:
– Пришли! С псами! Беги в чулан! Прячься!
Денис подошёл к двери, прислушался к лаю и вою вьюги…
– Брось, душа моя! – улыбнулся он жене. – Это же просто собачья свадьба.
Потом они ещё долго не могли уснуть. Когда же утром в сени вошёл Василий, Варвара готова была молиться ему, как самому Вярде Шкаю.
– Есть вести? Что решил Бестужев? – начала расспрашивать она Поротую Ноздрю.
Тот медлил с ответом. Он отряхнул с плеч влажный снег, потом снял шапку и долго махал ей, чтобы сбросил снежинки и капли воды. Василий словно желал немного помучить Дениса и его жену.
– Бестужев что-нибудь решил? – вновь взволнованно спросила Варвара.
Василий повернулся к Денису:
– Тебя воевода ждёт. Беги не мешкая. Одна нога здесь, другая там!
Денис торопливо оделся, выскочил из дома и сквозь вьюгу рванул к съезжей избе. Его валенки вязли в выпавшем ночью снеге, на лбу проступил пот…
Боборыкин благосклонно улыбнулся Денису.
– Скоро Быков лишится головства, – сказал он. – Молодец, что не струсил. Ценю умных и смелых людей. Поручаю тебе ещё одно дело. Мой дворовый человек, Михалка Васильев сын, поедет в Новгород по важному делу. Охраняй его. В подмогу тебе дам ещё одного стрельца, Григория. Он же и вожжи держать будет. Варвару бери с собой.
– Для чего? – удивлённо спросил Денис.
– От греха подальше. Вдруг вправду люди Быкова нагрянут? Мне что, стрелецкий дозор выставлять возле караульной избы? Не слишком ли много чести твоей супруге? К тому ж, она у тебя знахарка. Ежели с кем из вас болезнь в дороге случится, пусть лечит. И ещё вот что. Ты же в большой и славный город поедешь. Не позорь меня там. Кафтан прикупи себе добрый, не битый молью. Русского покроя, с меховым подбоем. В Новгороде уже найдёшь: здесь не успеешь. Вот тебе три рубля.