Один из них встал и, пошатываясь, подошел прямо к Горазду, встав у него за спиной. Дружинник положил огромные ладони тому на плечи и сжал, спросив заплетавшимся языком.

— Ну что, есть у тебя какая любушка на сердце? Оженим тебя первым по весне?

Звенислава прикрыла ладонью рот, чтобы приглушить рвавшееся наружу веселье — до того смущенным выглядел Горазд.

— Что молчишь?! Неужто и впрямь есть?! — кмети насели на него со всех сторон, и ему только и оставалось, что отмалчиваться в ответ на их расспросы.

***

Уже поздним вечером после пира, когда Звенислава переплетала на ночь свои косы, а Ярослав в одних портках сидел на лавке напротив нее, вытянув босые ноги, он сказал.

— Твой брат посватался к Любаве.

Звениславка едва не выронила из рук деревянный гребень и стремительно крутанулась к мужу. Ее длинные волосы густым плащом рассыпались у нее по плечам, кончиками касаясь коленей.

— Воевода Храбр его надоумил, больше некому. Мы с князем Некрасом тогда сговорились, что по весне я отправлю Любаву Доброгневе Желановне на воспитание, а как войдет она в лета, то станет женой старшего княжича, — Ярослав усмехнулся. — Но когда его дочка хвостом крутанула, от сговора я отказался.

Он ни разу не назвал Рогнеду по имени, невольно отметила Звенислава. Ни разу за все время, как ее брат и сестра въехали в ворота ладожского терема.

— Что ты решил? — спросила она мужа, вернувшись к плетению косы.

— Ничего, — Ярослав пожал плечами и завел за голову сцепленные руки. Он с наслаждением потянулся всем телом. — Желан Некрасович нынче князь без княжества.

— Его сожгли хазары, — прозвучавшее в словах мужа равнодушие Звениславу покоробило, и она вступилась за брата.

— И по весне они за это заплатят, — по-прежнему ровным голосом отозвался Ярослав. — Вот тогда и со сватовством решу.

— Любава совсем еще дитя, — пробормотала Звениславка себе под нос.

— А как с мечом с Чеславой скакать — так это не дитя? — он выразительно хмыкнул. — А может, по весне, и ты меня дитем порадуешь?.. — добавил гораздо тише и посмотрел на нее с немым вопросом.

То, как едва слышно дрогнул его голос в самом конце, тронуло Звениславу. Она покраснела, уже в который раз за долгий день, и с трудом заставила себя не отвести от мужа взгляд. Давно ей следовало рассказать, но она все ждала, страшилась чего-то да не могла подобрать слова.

— Порадую, — выдохнула Звенислава едва слышно и все-таки опустила голову. — Порадую.

Ярослав оказался на ногах быстрее, чем она успела вздохнуть. Он подошел к ней стремительно и коснулся щеки раскрытой ладонью, заставляя посмотреть себе в глаза. У нее на ресницах дрожали слезы, и она поспешно моргнула.

— Я непраздна, — кивнула Звенислава в ответ на невысказанный вопрос мужа. — Я подарю тебе сына к исходу весны... Я... все мыслила, как лучше сказать...

Она не успела договорить — Ярослав подхватил ее на руки и зарылся лицом в распущенные волосы, вдыхая их тёплый, уютный запах. Сердце Звениславы сперва ухнуло куда-то в пятки, но потом она счастливо засмеялась, обняв мужа за шею двумя руками.

— Что же ты молчала... Звениславушка?

Он отстранился слегка и посмотрел на нее, попытавшись поймать ее взгляд. Она вдруг подумала, что притаившаяся в уголках его губ улыбка удивительно преобразила суровое, выточенное из камня лицо мужа. Улыбка сделала его мягче и разгладила даже ту большую складку на переносице. Улыбка омолодила Ярослава необычайно. Ей захотелось, чтобы он чаще улыбался.

— Звениславушка? — поторопил муж с ответом, и она вздрогнула.

Она замялась, не ведая, как объяснить. Сперва убедиться хотела, ведь немало ей в минувшие седмицы выпало волнений, от которых лунные крови могли пропасть. Потом все момент удачный выжидала, пыталась под настроение мужа подладиться, который то с воеводами своими в гриднице до ночи пропадал, то в боярских домах вечерял, то на ловиту на пару дней уходил, порешив, что негоже совсем уж дружину бросать. А потом в тереме то купцы, то послы, то люди княжьей Правды ищут, то братец Желан с потерянным лицом из угла в угол слоняется...

Хотела Звенислава как-то по-особому сказать, чтобы не в спешке, не после долгого, трудного дня. Хотела да не вышло. Получилось совсем наоборот, брякнула, не подумав, потому что муж вопросом своим врасплох застал.

Но по неведомой причине Звенислава не жалела.

Ярослав бережно опустил ее на теплый бревенчатый пол, словно разом стала она хрупкой, и, обхватив огрубевшими, шершавыми ладонями ее нежное лицо, поцеловал жадно и трепетно.

— Давно ли?.. — спросил, осторожно коснувшись ее живота поверх длинной исподней рубахи.

— Три седмицы, как я уверилась, — ее губы сами собой сложились в улыбку. Невозможно было не улыбаться, когда Ярослав с неимоверным, величайшим трепетом касался ее и глядел как на диковинку.

И было так странно, ведь еще этим вечером он говорил с ней как обычно, но теперь все разом изменилось, и, смотря нынче на жену, он уже знает, что она носит под сердцем его дитя. Его сына.

— То большая радость, — будто бы прочитав ее мысли, сказал Ярослав. — Проси, что хочешь! Любо тебе что-нибудь?