– Представляют.

– Значит, они подчиняются законам нашего государства?

– Естественно.

– Значит и майор Молчанов, как медик, должен нести ответственность и бороться за жизнь граждан своей страны?

– Должен.

– Тогда мы с вами нашли общий язык, я ему и врезал, за то, что он нарушил это право.

Полковник смеется.

– Подвел базу, ха..., ха...
– смех резко кончился и перешел в сухой шепот.
– Ну нет, я не нашел с вами общий язык. Майор тоже защищал интересы граждан и, в отличии от вас, соблюдал все меры предосторожности. Его задача также была ясна, не допустить эпидемию на Комарово, Глушклово и военный городок. Это и есть основное правило инструкции.

– Майор должен лечить людей...

– Все, инцидент исчерпан. На первое время, я не предъявлю вам никаких обвинений.

– Вы считаете, что я виновен?

– Не будем опять углубляться в теорию права. То что вы избили офицера при исполнении служебных обязанности, не позволяет мне в этом сомневаться. Можете быть свободны.

– Владимир Дмитриевич, у меня к вам вопрос, не касающийся предыдущей темы...

– Говорите.

– Мне бы хотелось съездит в Барнаул...

Наступила пауза, полковник размышлял.

– Нет, я не могу вас отпустить. За последние пол года возрос поток больных и нам просто нельзя ослабить медицинское обслуживание населения.

– Но меня же здесь не было почти полтора года и никто не замечал отсутствие врача...

– Ну и что? Свои по срочным вызовам были. Район то все равно оказался совсем запущен, а с вашим приходом мы убедились, что надо расчищать все завалы. Вы необходимы здесь, Борис Дмитриевич.

Все встало на свои места.

– До свидания, Владимир Дмитриевич

Меня душила ярость.

Павлов встретил как закадычного знакомого.

– Доктор, мать твою, я вас так рад видеть. После того вечера, когда мы чуть не трахнули Машку, я часто вспоминал вас. А Машка то, до сих пор, только и говорит о вас.

– Я к тебе по делу.

– Да брось ты все о делах.

– Рад бы, да вот командир части послал меня опять к тебе. Похоже он очень обиделся. Только что, я отыграл у него бутылку водки.

– Да ты что? Его расколоть, все равно что пытаться ключом открыть пещеру Али Бабы.

– Я еще добился и немного лекарств для своего мед пункта. Он прислал меня к тебе, чтобы помог отоварить.

– По моему у шефа крыша поехала. Для своих он не очень то раскошелится, а для тебя выложился. Что там у тебя, покажи.

Я передаю ему несколько бумажек с перечнем лекарств.

– Ух ты, сколько. Я бы конечно мог сейчас покопаться по складам, но это такая возня и половины того что вы просите здесь нет. Есть другой вариант. Я завтра по служебным делам еду в Барнаул. Там смогу заказать на армейских складах все, что угодно. Вы согласны, доктор.

– В Барнаул?

– Да, а что?

– Ваша машина не будет очень загружена? Мне бы картины и другие вещи перевезти туда.

– В чем дело. Конечно перевезу у меня машина пустая. В шесть утра буду у вашего дома, так что пакуйте вещи.

– Спасибо, старлей.

У меня бедлам. Надежда, Вера, Рита и, откуда то взявшаяся сумасшедшая Клавка, упаковывают картины и другие, художественные изделия.

– И куда это?
– рябая Клавка с вытянутым лицом смотрит на связанные полотна.

– В Барнаул.

– Далече наверно. Я так дальше монастыря и не ездила. А что там с ними делать будут?

– Сделаю выставку.

– Ишь ты как. Значит люди будут ходить и мои картины смотреть. А там город то большой?

– Очень. Но там еще и приезжих много.

– Значит много будут смотреть.

Клавка безобразным жестом скребет подбородок.

– А чего, доктор, если я все свои вещи вам отдам, там их покажите?

– Покажу.

– Я тогда побежала домой.

Она косолапо пошла в дверь.

– Доктор, как же вы будете делать выставки?
– удивляется Верка.
– Вас же от сюда не выпустят.

– Я должен отсюда уйти. Если выберусь, буду писать об этом месте, показывать выставки, рассказывать людям обо всем.

– А как же мы?

– Кто то за вас должен биться. Я и хочу, чтобы вы были как все, все там живущие за проволокой.

– Это не реально, доктор, - говорит Рита.
– Во первых никто от сюда еще не уходил просто так. Во вторых, даже если вы выйдете, вам заткнут рот и не дадут рассказывать об этих местах.