– Скажи, а до Комарово, есть какой-нибудь транспорт?

– Попутные машины ходят редко. Постоянно ходит телега с продуктами.

– Точно, я же на ней уже ездил.

– Туда собираетесь?

– Да. Надо проверить некоторых пациентов.

Двадцать шестого августа я выехал в Комарово, на телеге, с продовольствием для магазина. Взвалил туда сумку с необходимыми принадлежностями и запакованный костюм химзащиты. Тот же мужик, уважительно приподнял кепку и спросил.

– К нам, доктор?

– Да.

– Садитесь тут есть свободное место, моя кобыла не очень то спешит.

– Я знаю.

– Надолго к нам?

– Нужно провести осмотр детей.

– Хорошее дело, а то у нас мрут ребятишки. Вот лет десять тому назад, в каждом дворе было по три - четыре ребенка, а теперь нету ти. Дай бог, один будет и то через два двора. Худосочный стал народец, молодых мало и детей мало.

– Наверно полигон влияет?

– А хрен его знает, толи полигон, толи бабы омужичились, но ни семей, ни детей.

Я запрыгиваю на свободный угол телеги и прижимаюсь к ящику. Мужик хлестнул кобылу.

– А ну пошла, стерва.

Староста, рябой, волосатый мужчина, принял меня в своей избе.

– Привет, доктор.

– Здравствуйте, Валериан Иванович.

– Никак опять что то произошло, вы так зря сюда не приезжаете.

– Да произошло. Завтра на ваш поселок... во общем один человек сообщил мне, что в компьютер по ошибке занесены координаты вашего поселка и теперь возможно несчастье, ракета может упасть в заданную точку.

– Этого не могет быть, доктор. Что за человек сообщил вам об этом?

– Неважно кто, важно то, что этому товарищу можно верить.

– Не знаю, доктор. Я в такую чушь поверить не могу. Командир части мой хороший друг и никогда позволит спустить ракету на нас.

Я в отчаянии. Этого мастодонта не сломать.

– Хорошо. Поверите мне хоть немножко, хотя бы закройте магазин, чтобы народ возле него в этот день не шатался.

– Глупости. Не баламутьте людей, они вам голову за это оторвут.

– Валериан Иванович, недавно стерли с лица землю Камышевку, женский монастырь. Неужели вы не понимаете, что следующая ваша очередь?

Староста поскреб свою бороду.

– Лучше лечите людей, доктор.

Все ясно.

До конца дня заходил в каждый дом и прямо умолял матерей завтра, не отпускать детей на улицу, чтобы дома держали взаперти и сами не выходили. Все вежливо соглашались. Какой же будет завтра день, поверят мне люди или нет? Староста мне точно напакостит и мало того, раз он друг командира части, накапает на меня, правда... если останется жив.

Поздно вечером, я остановился в доме Пашки, того самого мальчонки, которого пытался вылечить от экземы. Сам парнишка болтался по поселку, а я напросился у его матери на ночь. Часов в десять вечера в дом ворвался Пашка.

– Дядя доктор, там староста собрал у себя перед крыльцом мужиков и говорил им о вас плохо. Говорил, чтобы не слушали вас и что вы сошли с ума.

– Подслушал что ли?

– Так, перед домом же, кто был на улице, тот и слыхал.

– Завтра будет тяжелый день, Пашка.

– Это по поводу ракеты?

– Да.

– Так их эвона сколько кругом падает, наши привыкшие.

– Это особая ракета. Она с инфекцией.

– Ну и что? В прошлом году с ипритом была, правда недалеко от поселка шлепнулась, тетку Катю и ее дочку в раз прожгло, а плотника Гаврилу, когда он их после смерти в гроб укладывал, все руки до костей съело. Иприт то наверно хуже вашей ...фекции.

– А где Гаврила живет.

– Так он как в госпиталь попал, так еще из него и не вышел.

– Ладно, малыш, ты то хочешь быть здоровым?

– Конечно.

– Так надо всегда слушаться доктору и доверять ему.

– Так это же нашему старосте сказало несколько мужиков.

– А он что?

– Ой как он ругался, сказал, что военные и так нам милость оказывают, кормят, поят, а тут не хватало чтобы мы совсем без всего остались. А вас обозвал шарла...та...ном, во как.

– Завтра день покажет.

Я проснулся когда солнце поднялось.

– Сколько время?

Пашка, взглянул на ходики.