Шрифт:
– За что же деда?
– Он какое то письмо написал и передал в комиссию.
– Темнишь, Надежда, дед сам грамотного письма написать бы не смог.
– Ну конечно, ему помогали, я, Вера, Рита, другие жители.
– Та что вы там написали?
– Все, о полигоне, о гибели Камышевки, поселков, монастыря, о том, что нас держат здесь как в тюрьме.
– Вы сами то понимаете, какая опасность нависла над вами. Ведь там не идиоты, там тоже понимают, что дед не мог составить такого письма сам. Если его расколют, то могут приехать и за вами.
– Ой, мамочка, я об этом как то и не подумала.
В кабинет ворвалась Рита и сразу повисла на мне.
– Боря, вернулся наконец.
– Вернулся.
Я целую ее носик, глаза, губы.
– Хватит, - шепчет Рита, - рядом Надя и сейчас сюда прибежит целая орава посетителей.
Надежда отвернулась и делала вид, что протирает шкаф. Я с сожалением отстраняюсь от нее.
– Капитан то, молодец.
– Ты о Синицыне?
– Да. Это он мне сказал, что в Комарово запустят ракету с вирусом. Похоже, что это он так же вызвал сюда комиссию и спас этим не только жителей поселка, но и меня.
– Так ты выходит все знал и никому ничего не говорил.
– Я не имел право никому ничего говорить. Я надеялся, что он нам поможет бежать за проволоку, капитан обещал...
– Значит вы поддерживали друг с другом связь и я этого не знала.
– Так было надо, Рита.
– Надо же, а я то думала...
– Ты из школы удрала?
– Боря ты все перепутал, сегодня воскресение, занятий нет. Я увидела газик проезжает по поселку и решила, что тебя привезли. Так оно и есть.
– Значит сегодня гуляем?
– Сначала приведи себя в порядок.
– Уговорила.
Я целую ее в носик и иду к лестнице.
В этот день мы не развлеклись на танцплощадке. Вечером пришла Вера, Клава, несколько друзей, Надежда и Рита остались, чтобы послушать мою одиссею. Мы пили чай, ели пряники, купленные в местном магазине, говорили о нашем маленьком полигонном мирке и мечтали о другой жизни, там за проволокой
Неделя затишья. Полигон живет своей жизнью. Вместо капитана Синицына прислали замену. Новый начальник оперативного отдела похож на обезьяну, покатый узкий лоб, густые брови, вдавленные глаза и челюсти выдвинутые вперед.
– Так это вы и есть доктор из мед пункта?
– задал он мне первый вопрос, когда увидел меня в столовой.
– Да это я.
– Давайте знакомиться, я майор Кондратьев.
– Борис Дмитриевич.
– Вас все зовут просто, доктор. Давайте я вас в дальнейшем так буду звать.
– Я не против.
– Доктор, я хочу поговорить с вами о тех событиях, которые произошли последний раз в Комарово.
– Прямо здесь?
– А чего нам шататься по кабинетам, вон свободный столик, сейчас возьмем по подносу и пойдем туда.
Мы сидим за столиком и уплетаем гречневую кашу с подливкой, единственное блюдо, которое есть в столовой.
– Так о чем вы меня хотели спросить?
– О вирусе. По моим данным вирус Ц1 должен развеяться после разрыва головки ракеты, во все стороны примерно на равное расстояние. Проникающее свойство микробов даже в полузамкнутые объемы, через щель в один миллиметр, примерно, с десяток в секунду. Что же произошло? Почему же в закрытые избы вирус не проник.
– Все просто, майор. Вы не учли разницу температур и давления на улице и в избе. Когда произошел взрыв, взрывная волна, ненасыщенная вирусом, пошла первой, за ней шло смешение пластов воздуха с уже стремящимися за ней микробами от земли и сверху, вот тут то температура и давление сразу упали. Теплый воздух избы просто стал выдавливаться наружу, не давая поступление вируса внутрь.
– Хорошо, но были все таки некоторые закрытые избы, в которые вирус проник.
– Не было таких, это те дома, которые стояли рядом с воронкой. Там ударная волна разнесла окна, двери, даже сами избы и втянула за собой внутрь смертоносный воздух.
Майор жует пищу и его шарики усиленно перемалывают мою галиматью.
– Очень интересно, доктор. Я понял самое важное, что вирус Ц1 не стойкий. Его применять не стоит. А с газом, почему он в Камышевке не всех взял? Там же должна быть стопроцентная смерть. Ракета там шлепнулась удачно.
– Меня коробят этим фразы: "...стопроцентная смерть..., ...шлепнулась удачно." Я надеюсь вы не умышленно ракету направили туда.
– Да, да, я оговорился. Но меня обвинять не в чем, в тот момент на полигоне я не был.
– Мне также трудно оценить, что произошло в поселке. Я прибыл в Камышевку очень поздно.
– Ну что же, доктор, спасибо за беседу.
Майор допивает чай и, взяв поднос, уходит к мойке.
В медпункте переполох. Прибыл дед Тимофей. Он сидит в приемной на стуле, а вокруг женщины и дети слушают его необычное путешествие за проволоку.