–  Вы сошли с ума. Вы все сошли с ума…

Через месяц выхожу я с двумя тяжеленными авоськами из торжковского рынка и потихоньку чухаю к стоянке такси, как вдруг около меня тормозит потрясный «Мерседес» и оттуда в полном боевом блеске выскакивает Зинка Мелейко.

–  «Медсестра дорогая Анюта подползла, прошептала - живой…» - спела мне Зинка.
– Куда пропала, Танюша?

–  Привет, Зинуля, - говорю я и вижу, что Зинка уже слегка «на кочерге».
– Не рано ль «промокла»?

–  Не боись, Танька. Нормуль. Сейчас мне все можно.

–  Кого сняла?
– Спрашиваю, а сама смотрю: за рулем типичный «аллерик» - итальяшка лет пятидесяти с гаком. Седой, красивый, явно упакованный по самое некуда.

–  Это меня сняли на десять дней по полторашке. Не кисло, да? Десять дней - полторы косых «зелеными».

–  Молодец!
– искренне восхитилась я.
– Ты даешь… А «спецура» куда смотрит?

–  Самое удивительное - для них я будто не существую. Всех хватают, меня не трогают. Даже обидно, - смеется Зинка.

–  Наверное, нашим ребятам наверху хвост прижали.

–  Я тоже так думаю. У моего клиента какой-то охренительный контракт с нашим «Морфлотом» миллионов на семьдесят!

Итальяшка вылез из машины, поклонился мне и что-то по-своему крикнул Зинке.

–  Он спрашивает - тебя никуда не нужно подвезти?

–  Нет, спасибо.

Зинка ему по-итальянски все сказала (она грандиозно на этом языке чешет! ) и говорит мне:

–  Слушай, Танюха, я чего хотела тебя предупредить… Вы уже заявление во дворец подали?

–  Чуть не месяц как…

–  Вот теперь… - Зинка оглянулась по сторонам, понизила голос: - не знаю, правда это или нет, но на всякий случай… Ты сейчас оставшиеся два месяца до регистрации, пока он там у себя в Швеции, должна посылать ему и получать от него как можно больше писем. И все про любовь! Обязательно! И звони как можно чаще - «капусту» не жалей! Вроде как бы подтверждаешь, что брак не фиктивный. Что ты не просто хочешь свалить «за бугор», а действительно выходишь замуж по жуткой любви. Поняла?

–  Спасибо. А ты сама его на это дело не склеишь?
– я кивнула в сторону «аллерика» в «Мерседесе».

–  Кто меня выпустит?..
– махнула рукой Зинка.
– Ты не помнишь, что я по восемьдесят восьмой от звонка до звонка чалилась? Потом, у меня мама в Пскове хворает, отец - инвалид первой группы. Дочка моя там у них, в будущем году школу кончает… Куда мне?

–  У тебя такая дочка?!
– честно говоря, я была потрясена.
– Господи, вот не знала, не чаяла!..

–  А ты думала… - так грустно говорит Зинка.
– Мне вот-вот - сороковник… Это уж я стараюсь выглядеть. А на самом деле… Кому я нужна на пятом десятке?..

–  Ладно тебе, не прибедняйся.

–  Да! И еще, Танюха… «Капуста» есть?

–  Семь штук заначено.

–  Вот оставь себе пару на жизнь, а пятеру положи на книжку, на имя матери. И спрячь. Ты уедешь, а она хоть здесь при деньгах останется. Потом «из-за бугра» позвонишь ей и… Сюрприз! А сейчас молчи в тряпочку. Правильно говорю? Все! Чао, Танюха!

–  Спасибо, Зинка. Спасибо, родная, - говорю я ей и вижу, как она, красивая, прикинутая (от силы - двадцать восемь, тридцать), идет к золотисто-коричневому «Мерседесу», а ее клиент машет мне рукой и улыбается во всю сотню своих фарфоровых зубов.

Я ему тоже помахала и потрюхала со своими авоськами на стоянку такси. А там очередь на час, не меньше!

О том, что в тот день произошло у мамы в школе, я еще долго не знала. Рассказала она мне об этом значительно позже.

Мама вела урок в своем седьмом классе. А один пацан ей очень мешал. Он запихнул под парту маленький автомобильный телевизор на батарейках и смотрел передачу. Конечно, все вокруг тоже пытались заглянуть в телевизионный экран под партой.

–  Юра Козлов!
– сказала мама.
– Ты мне мешаешь. Выйди из класса.

–  Не выйду, - спокойно сказал Козлов.

–  Ну, дает Козел!
– восхитились пацаны, а девочки смотрели на маму с жестоким интересом.

–  Ты мне мешаешь, - беспомощно повторила мама.

–  А вы мне.

–  В таком случае - выйду я!
– у мамы задрожали губы.

–  Пожалуйста, - усмехнулся Козлов.
– Кто вас держит?

Чтобы не расплакаться, мама выскочила из класса. Пустынными школьными коридорами она добежала до кабинета директора школы и распахнула дверь.

Директор - молодой мужик лет тридцати трех - посмотрел на часы, на маму и удивленно поднял брови: дескать, в чем дело? Почему до звонка?