– Привет, Ника, – сказал мужчина густым ровным голосом. – Меня зовут Лэнс Робертсон, я врач больницы Сент-Мэри-О’Вэлли, где ты сейчас находишься, и еще я заведующий этим отделением. Сейчас проверю, как ты реагируешь на раздражители. Ты можешь почувствовать головокружение и тошноту, но это совершенно нормально. Ни о чем не волнуйся, ладно?

Спинка кровати начала опускаться, и вскоре я почувствовала, что моя голова стала очень тяжелой. От мучительного головокружения, казалось, перекрутились кишки, желудок сжался, и я наклонилась набок, чтобы не стошнило на постель, но из моего опустевшего тела ничего не вышло, кроме натужного жгучего кашля, от которого заслезились глаза. Анна бросилась на помощь, убирая волосы с моего лица. Свободной рукой я схватилась за одеяло, чувствуя новый позыв к рвоте.

– Все в порядке, это нормальная реакция, – успокоил доктор, придерживая меня за плечи. – Не нужно бояться. Теперь другое задание: ты можешь повернуться, не двигая ногой?

Я была слишком ошеломлена, чтобы понять, что именно он просит меня сделать. Только теперь, услышав слово «нога», я обратила внимание на странное ощущение в левой ноге, как будто она сильно распухла. От этих мыслей меня отвлек доктор, который аккуратно взял меня за подбородок и повернул мою голову к себе.

– Теперь следи за моим указательным пальцем.

Он посветил в один глаз, я выдержала. Когда посветил в другой, я зажмурилась от сильного жжения. Доктор Робертсон сказал, что мы попробуем еще раз, и я стоически терпела, пока он что-то высматривал в моем воспаленном глазу. Выключив свет, он склонился надо мной и спросил:

– Ника, сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Когда у тебя день рождения?

– Шестнадцатого апреля.

Доктор пробежал глазами по планшетке с моими данными, затем снова посмотрел на меня.

– А эта прекрасная дама, – показал он на Анну, – можешь сказать, кто она?

– Это… Анна. Она моя мама… то есть… моя будущая приемная мама, – пробормотала я, и Анна улыбнулась.

Она откинула мои волосы назад и снова погладила по щекам, словно я была самой хрупкой и драгоценной вещью в мире.

– Замечательно, – сказал доктор, – серьезных травм нет. В общем и целом девочка в порядке, – провозгласил он, и все присутствующие в палате облегченно выдохнули.

– А что со мной случилось? – наконец спросила я.

Ответ на этот вопрос я и сама, наверное, знала, потому что мое тело было похоже на какой-то полуразбитый механизм, чьи внутренние детальки слетели со своих мест во время землетрясения и теперь беспорядочно болтались внутри корпуса. Слезы подступали к горлу, пока я рылась в памяти в поисках ответа.

Я поймала взгляд Анны и прочитала в нем страдальческую муку.

– Мост, Ника, – подсказала она мне. – Защитная сетка оборвалась, и ты… упала… в реку… – с трудом произнесла она. – Вас кто-то увидел, сразу вызвали скорую. Нам позвонили из больницы…

– У тебя сломаны два ребра, – вмешался доктор, – и вывихнуто плечо. Мы его вправили, но тебе придется носить бандаж как минимум три недели. Еще у тебя вывихнута лодыжка, – добавил он. – Если представить, через что ты прошла, то можно смело сказать, что ты практически цела и невредима. – Доктор помолчал. – Не думаю, что ты понимаешь, как тебе повезло, – добавил он серьезным тоном, но я больше его не слушала.

От страшного предчувствия у меня перехватило дыхание.

– Этот парень тоже был там с тобой, – сказала Анна. – Лайонел. Ты помнишь? Он еще здесь, в больнице. Это он поднял тревогу. Полиция задавала ему вопросы, но они хотели бы знать…

– Где он?

Анна подскочила от моего крика. Пульс бился в моем горле так сильно, что я почти задыхалась. Увидев меня в таком состоянии, Анна прижала ладони к своим щекам.

– Он в комнате ожидания, которая прямо у входа…

– Анна, – умоляла я, дрожа, – где он?

– Я же говорю, он здесь…

– Где Ригель?

При этом вопросе все посмотрели на меня. В глазах Анны я увидела боль, которую никогда не смогу выразить словами. Норман сжал ее руку.

Спустя какое-то мгновение, которое показалось бесконечно долгим, он взялся за занавеску рядом с моей кроватью… и потянул ее в сторону: на койке неподвижно лежал человек. Палата закружилась у меня перед глазами, и я схватилась за поручни кровати, чтобы не упасть. Это был Ригель.

Он лежал, чуть повернув голову. По всему лицу расползлись кровоподтеки, из-под бинтов на голове торчали пряди черных волос. Плечи и грудь стянуты повязкой, а из его ноздрей тянулись две трубки. Но больше всего меня поразило, как он медленно дышал.

Нет!

От приступа тошноты у меня снова сжалось горло, по костям побежал холод.

– Я хотел бы сказать, что ему повезло так же, как и тебе, – прошептал доктор. – Но, к сожалению, это не так. У него два сломанных и три треснувших ребра. Ключица сломана в нескольких местах, легкая травма подвздошной кости таза. Но… проблема в голове. Из-за травмы головы он потерял большое количество крови. Мы считаем…

Доктор замолчал, когда медсестра окликнула его от двери. Он извинился и ненадолго вышел, но я даже на него не смотрела. Опустошенная, я не отрывала взгляд от Ригеля.