Через полчаса Глеб Викторович уже стоял на пороге дома Милы и разглядывал сломанный замок. Поскрeб его, пощупал. А потом заявил, будто сам видел, как Фринн дверь выламывал:

— Сильный, должно быть, человек, этот ваш профессор. Чтобы так дверь вынести нужно иметь богатырскую силу.

— Так он же с ноги, — развела Мила руками.

Сыщик задержал на ней пытливый взгляд, подвигал челюстью, от чего рябые мясистые его щeки ожили. Оправил непослушную, подкрашенную сединой шевелюру. Цыкнул и произнeс:

— Да, это всё меняет.

Он прошёл в столовую и так же тщательно принялся изучать бардак там. Мила хотела было что-то рассказать, но Глеб Викторович еe осадил:

— Я сам вас обо всeм спрошу, когда закончу осматривать место преступления.

Мила недовольно сложила руки на груди и отошла к Олегу, который топтался у двери.

С профессиональной дотошностью Глеб Викторович прошeлся по часовой стрелке, присматриваясь к царапинам на паркете и пятнам на стенах. Бормотал что-то себе под нос, что-то записывал в блокнот карандашом.

Наконец он перевернул листок и подошeл к Миле.

— Вы сказали, что похитили вашу матушку. Верно? — спросил так буднично, будто каждый день с таким сталкивался.

И Миле это не понравилось. Она и без того уже готова была взорваться, а теперь поняла, что сыщику просто на всe плевать, и перестала сдерживаться:

— Да! Похитили! И пока вы тут стулья разглядываете, еe там… Одному Дэву известно, что с ней там делают! Я понимаю, вам плевать на всех, но речь идeт о моей маме! Моей! Я буду жаловаться вашему начальству, если вы не начнeте работать! И не дай Дэв с моей мамой что-то случится! Я вам тогда устрою!

— Мила… — Олег хотел еe приобнять, но она нервно повела плечами.

Глеб Викторович слушал еe, устало прикрыв глаза. Терпеливо дождался, когда она замолчит, и невозмутимо заключил:

— Значит, матушка, — пометил что-то в блокноте и задал новый вопрос: — А подозреваете вы профессора Фринна, так же известного, как искатель, нашедший осколок Сердца Дэва?

— Так вот в чeм дело?! — воскликнула Мила. — Вы хотите замять дело только потому, что преступник каким-то боком заслужил почeт и уважение?

— Барышня, — грустно вздохнул Глеб Викторович, — всe, чего я хочу, это поскорее вернуться в офис, и чтобы до конца рабочего дня ничего больше не произошло. Поэтому давайте не будем усложнять друг другу жизнь. Отвечайте, пожалуйста, на вопросы коротко и точно. Вы подозреваете профессора Фринна?

— Конечно, я его подозреваю! Он мне звонил, показывал маму и говорил, что с ней сделает, если я не принесу ему какую-то карту. А я вообще понятия не имею, о какой карте идeт речь! — приврала Мила.

— Он назначил вам место встречи?

— Да! Третий склад в порту. Сказал, что если сегодня я не принесу туда карту, он… Ну, вы поняли. Чего я повторять сто раз буду?

Глеб Викторович сделал ещё несколько записей в блокноте, обернулся на экран и спросил:

— Могу ли я связаться с коллегами?

— Что, вопросы уже закончились? — поразилась Мила.

Глеб Викторович покачал головой.

— Нет, вопросов ещё много. Но сейчас мне надо отправить оперативную группу проверить адрес.

— Ага, это хорошо, — закивала Мила. — Только скажите им, чтобы были осторожнее. Фринн — чудовище. Он очень силeн и опасен.

— Да, вы это уже упоминали.

Сыщик мановением руки пробудил экран и набрал в телефоне короткий номер. Ответила ему блондинка в форме городового. Глеб Викторович в нескольких словах описал ей всё, что выяснил, и запросил выезд опергруппы. Закончив, он обернулся к Миле и без всякого удовольствия произнeс:

— Ну а теперь рассказывайте, кто такой Фринн по вашему мнению и почему он стольких убил?

Два часа Мила рассказывала и пересказывала, отвечала на вопросы и пыталась что-то объяснить. А Глеб Викторович всё слушал да делал пометки в блокноте. Порой казалось, что он не верит Миле или чего-то не понимает, да только каждый следующий вопрос говорил о том, что сыщик оценивает и взвешивает всё, что слышал и видел. В такие моменты Миле становилось неловко: вдруг где-то неправильно выразилась или неточно описала.

Телефонный звонок оборвал Глеба Викторовича на середине нового вопроса.