Длинный коридор, застеленный мягким ковролином, привёл их в роскошно обставленный кабинет, посреди которого стоял огромный дубовый стол. За ним сидела женщина средних лет в чёрном деловом костюме. Её волнистые белоснежные волосы прикрывали повязку на левом глазу, когда она наклоняла голову, подсчитывая выручку.

Женщина отложила сигару и, сцепив пальцы, посмотрела на вошедших.

— Сколько лет, сколько зим, Мидас! Ты отчего-то перестал заглядывать ко мне? Я же не всерьёз говорила, что не хочу тебя больше видеть.

— Здравствуй, Сирена, — сдержанно ответил мужчина и сел в одно из кресел, предоставленных гостям.

Грёза хотела присесть рядом, но Мидас остановил её, мысленно приказав стоять рядом с ним и помалкивать. Это был словесный приказ, не волевой, что несколько озадачило Грёзу, но она послушалась сира.

— Я вижу, ты нашёл подходящую кандидатуру, — сказала Сирена, глядя на Грёзу с любопытством. — Кем она была при жизни? Художницей? Поэтессой? Гениальным математиком, в конце концов?

— Никем, — ответил Мидас, и это прозвучало так, словно он сказал «ничтожеством». Грёза сглотнула неприятный ком и опустила голову.

— Боже мой, она даже не в твоём вкусе… Я, конечно, имею в виду твоих женщин, а не пищу. Потому как, судя по тому, что я чувствую, — Сирена повела носом в сторону Грёзы, — она должна была стать обедом, а не сородичем.

— Давай ближе к сути, ты знаешь, что я терпеть не могу разговорчики с подвохом.

— Хорошо, Мидас. Хочешь суть, вот тебе суть: у нас был уговор — когда ты пожелаешь продолжить свой род, я предоставлю тебе одну из своих девочек.

— Прости, Сирена, но твоих гулей я обращать не стану.

— Ты смеешь так жестоко отказывать им в возможности жить вечно и вечно творить, меняя человеческую культуру и привнося в неё нечто совершенно иное, недоступное живым?

— Ты, видимо, забыла, что сама была на их месте. И где теперь твои работы? Что нового ты создала за последний век?

— Я ищу музу, — ответила Сирена, отводя взгляд.

— Не там ты её ищешь. Она не посещает не-живых.

— Значит так, — разозлилась женщина. Её лицо оставалось беспристрастным, но тон голоса повысился. — Я даю тебе возможность вернуть моё расположение. С этой дурочкой можешь делать, что пожелаешь, но одну из моих девочек ты обратишь. Рекомендую Рокс, она очень талантлива. Сочиняет песни и музыку к ним и сама же их исполняет.

— Хватит пудрить мне мозги, мы оба прекрасно помним пророчество, а культура и музыка здесь не причём.

Женщина взяла сигару и сделала неглубокую затяжку, подержала дым во рту, размышляя, затем выдохнула и кивнула.

— Даю тебе и твоей шайке сутки, чтобы съебаться из моего города. Отсчёт пошёл.

— Благодарю, — равнодушно ответил Мидас, поднимаясь из кресла.

— Сукин сын, я столько для тебя сделала! — закричала женщина и ударила кулаком по столу. — Возьми теперь в привычку оглядываться, милый, камарилья не прощает такие грехи, как у тебя и твоих друзей. Обещаю тебе одно: первыми придут горгульи.

— Не думаю, что принц позволит разгуливать им по городу.

— А вы не найдёте себе места ни в одном городе Калифорнии. Скоро все узнают, что я больше не прикрываю твой зад. Все, Мидас, от Анархов до Квей-джин.

Мидас молча развернулся и, пройдя мимо Мары, направился на выход. Грёза бросила недоумённый взгляд на Сирену.

— Поздравляю, крошка, не знаю, что он в тебе нашёл, но скоро поплатится за это.

Грёза поспешно вышла из кабинета и догнала сира.

— Что это было…

«Не сейчас!» — рявкнул Мидас. Девушка запнулась и замолкла.

Домой добирались на такси и в полнейшей тишине. Лицо Мидаса всё время было омрачено какими-то думами, недоступными Грёзе, и она не находила себе места в поисках ответов на мучившие её вопросы.

Вернувшись на квартиру, Мидас первым делом собрал остальных сородичей. Кумитэ, естественно, тоже была тут, но спала, так как сильно уставала после учёбы и возложенных на неё обязанностей по дому.

— У нас были незваные гости, — сообщил Ренегат, хотя Мидас ещё не успел открыть рот. — Шабаш, по мою душу.

— Значит, кое в чём она оказалась неправа, — сказала Грёза с торжествующей улыбкой, но Мидас не оценил стараний.

— Сирена? — догадался Редукс и злорадно усмехнулся. — А ты ещё что-то про меня говорил. И кто теперь поплатился за необдуманные действия?

— Я сделал то, что считал правильным, — ответил Мидас с вызовом. — Можете сколько угодно винить меня в том, что я подвёл вас, не выполнив желание Сирены заиметь крысу у меня под боком. Но только мне доподлинно известно, какой пиздец творится в камарилье и каких усилий мне стоило защищать нашу котерию.