А она... Она уже умирала. Опыт есть. Так что в случае чего не оплошает.

Все эти мысли взвихрились в больной голове Палны словно снежинки в стеклянном шаре и утихли. Решение было принято. Удивительно, но о фирменном своем стазисе Ласточка не подумала. Что тому виной: усталость или понимание, что Уоррик наверняка не один в этом убежище, а на всех энергоемкого заклинания не хватит? А может, магия просто не стала частью ее натуры? (а может это авторский произвол или склероз, что вернее)

– Мы плохо начали лорд Уоррик, – мягко заговорила женщина. – Примите мои искренние извинения за это.

– Издеваетесь?
– подозрительно прищурился папо Нэвил. – Или надеетесь сладкими речами задурить мне голову? Не выйдет милочка.

– Я всего лишь проявляю вежливость, – она скромно опустила глаза, чтобы тут же в ужасе поднять их.

– Что-то потеряли? – участливо осведомился граф.
– Может быть это? – в его руках лазоревым огнем сверкнул перстень феи Мелюзины.

– Вы его нашли? – Пална закосила под восторженную дурочку. – Спасибо.

– На здоровье, – ответил невежливый Нэвил. – Хотя, о чем я, какое здоровье? Жить вам осталось всего ничего.

– Не понимаю, - исходя из того, что дуракам всегда везет, Елена Павловна твердо решила придерживаться выбранной линии поведения.

– А, между тем, все очень просто, – забавлялся похититель. – Я намереваюсь вас убить.

– Меня? – ей с большим трудом удалось сдержать рвущиеся с языка вопросы и ограничиться обиженным морганием.

Да и о чем спрашивать? О том, почему не прикончил на месте, если уж подвернулась такая шикарная возможность? Ясно же, что хотел как можно сильнее досадить Вэлю, сделать ему стократ больней. Зная своего воспитанника, Уоррик наверняка уверен, что каждая минута промедления и неизвестности вернее отравленного кубка или кинжала в спину убивают Балеарского.

‘Бедный Вэль,’ - очень к месту всхлипнула, позабывшая об актерской игре Пална.

– Вижу, что вы осознали серьезность своего положения, – Нэвил удовлетворенно откинулся на спинку массивного, напоминающего трон кресла.

‘Забавляйся, сука,’ - позволила себе расплакаться Пална.

– Намереваетесь разжалобить меня? – почти нежно поинтересовался мужчина. – Не выйдет.

‘Знаю,’ - начиная задыхаться от рыданий, подумала Елена Павловна.

– Прошу, - взмолилась она.

– Напрасно вас считают умнейшей женщиной, – поморщился Нэвил. – Я же сказал, что пощады не будет.

– Платок... Мне нужен платок, - перемежая слова со всхлипами, кое-как объяснила свои нужды ?лена Павловна. Нервы-нервами, но до того, чтобы сморкаться в подол, она пока еще не дошла.

– Что? – отoропел Уоррик.

– Утереть слезы... И воды... Успокоиться... Впрочем, воды не надо...

– Боитесь, что отравлю?
– дoгадался он. – Правильно.

– Вы собираетесь?..
– она постаралась отодвинуться. – Я не хочу!

– Вот и слезы высохли, – обрадовался Нэвил. – А то подайте ей платок, поднесите водички. Твои cлужанки далеко, сука Балеарская!
– проорал он в лицо Елене Павловне. – Сегодня ты сдохнешь, тварь! Но сначала ответишь мне за все! За смерть Изабель и Кларенса, за их детей, за крушение моих надежд, за мое унижение!

Он завершил эффектное выступление пощечиной. Пална опрокинулась на пол и от аплодисментов воздержалась. Зато после удара включилась соображалка. Она-то и подсказала, что никакого благостного расcказа не будет. Ричард Нэвил не книжный злодей, устами которого авторы выдают на гора свою задумки, он, сука, живой и дико злой, потерявший все мужик. И красоваться ему не перед кем. И красивые речи говорить. А если вдруг и появится такое желание,то каждое слово он будет сопровождать ударом, чтобы самому не сдохнуть от ненависти.

А это значит, что остается только молиться. Как там? Со святыми упокой, прими, Господи мою душу грешную! Удар под ребра пришелся очень кстати. Он прогнал панический настрои и напомнил Палне, что она вообще-то маг, то есть магианна... Черт, как же больно. И страшно. И фирменный стазис ни хрена не получается. Не кастуется он сука.

А озверевший Нэвил вошел во вкус. Зверь,так долго запертый внутри, вырвался на свободу и норовил растерзать жертву. Маленькую, нежную, раскинувшуюся на каменных плитах красавицу. Как же она хороша. Алая кровь к лицу Балеарской. Ха! Похоже распутница пуcтила в ход обольщение.

– Хочешь меня, тварь? – догадался Уоррик, дергая завязки на штанах.

‘А вот и прославление,’ - Пална постаралась отползти от безумца подальше, да куда там. ‘И зачем я дура Вэлю отказывала? Могла бы сейчас святую Катарину славить, а не кровью харкать и перед насильником ноги раздвигать,’ - горько подумалось ей.

– Обещаешь исправиться? – отразился от стен и заметался по комнате нежный женский голос.
– Будешь славить меня? Примешь благодать с радостью?

– Да!
– крикнула в ответ Пална, чем страшно порадовала Нэвила.