– Чангэ, Чангэ, – беспокойно сказала Шу Э, хватая его за руку, – ты свалишься от переутомления. Отдохни.

– Я не могу их оставить, – отозвался Чангэ.

Голос его Шу Э тоже не понравился: в нём звучала хрипотца.

– Хотя бы четверть часа, – настаивала Шу Э, – а смертными пока займусь я.

– Я ведь говорил, чтобы ты не приходила, – несколько сварливо отозвался Чангэ. – Что мне делать, если и ты заболеешь?

Шу Э закатила глаза:

– А что делать мне, если заболеешь ты?

Чангэ заставил её повязать нос и рот платком и только тогда выпустил из хижины. А Шу Э настояла, чтобы Чангэ прилёг отдохнуть и силой споил ему настойку из корня женьшеня, которую тени тут же сварганили по её приказу. Шу Э не знала, подвержены ли небожители болезням мира смертных.

«Всех этих людей не спасти», – подумала Шу Э, прогуливаясь по деревне.

Вероятно, кто-нибудь да выживет, но в ближайшие недели болезнь выкосит как минимум четверть населения мира смертных, если верить спискам смерти. Интересно, насколько масштабной должна быть гекатомба [18] , чтобы мир смертных ею удовольствовался?

Спешить на помощь по первому же зову Шу Э не собиралась. К чему? Они всё равно умрут. Особой жалости она не испытывала, но ей было несколько досадно, что нынешнее положение дел огорчает Чангэ и заставляет его утруждаться.

Если бы можно было подправить списки смерти, чтобы все они умерли разом… Быстренько помрут, быстренько отправятся на перерождение, а они с Вечным судиёй не будут больше засиживаться за работой, когда им и без того есть чем заняться: Юн Гуань не перестаёт стенать, что Шэнь-цзы обделена вниманием, а Шу Э, понятное дело, предпочла бы провести это время в объятиях Чангэ. Но о каких объятиях может идти речь, если Чангэ вертится как белка в колесе, и все его мысли заняты лишь заботами о смертных, которые в любом случае умрут!

Да, подправить списки смерти было бы очень хорошо… Но, к сожалению, сделать это нельзя.

Пожалуй, тенями можно воспользоваться и передушить тех, кто уже одной ногой в могиле, но Шу Э всё-таки удержалась от соблазна вмешаться в их круг жизни: если владыка об этом узнает, а он непременно узнает, то может посадить Шу Э под домашний арест, а невозможность увидеть Чангэ горше всех зол.

Шу Э была рада увидеть, что Чангэ заснул. Она прилегла рядом с ним на циновку, провела ладонью по его щеке. Пальцы ощутили жар. Шу Э нахмурилась и положила ладонь Чангэ на лоб. Температура выше, чем обычно. Должно быть, от переутомления.

«Нужно проследить, чтобы он регулярно спал и ел», – подумала Шу Э.

Микроскопической язвочки в углу глаза Чангэ Шу Э не заметила.

– Владыка, – предложила Шу Э, когда Вечный судия принялся в очередной раз жаловаться на жизнь, – почему бы вам не сделать перерыв? Шэнь-мэй скучно пить чай в одиночестве, составьте ей компанию. Я справлюсь сама.

– Правда? – оживился Юн Гуань и в порыве искренней благодарности похлопал Шу Э по плечу, прежде чем ускользнуть во дворец.

Шу Э продолжила работу.

Список смерти вообще-то не означал, что тот, чьё имя в него внесено, умрёт немедленно. От момента появления списка на столе Вечного судии, где на него ставили печать подтверждения кончины, до собственно момента смерти обычно проходило несколько дней, иногда – недель. Списки смерти означали скорее неизбежность наступления этого момента, чем точные сроки.

Изредка Владыка миров вмешивался и присылал разнарядку отложить такие-то списки и передать ему. Шу Э помнила имена из них, в основном это были какие-то важные персоны или монахи. Вероятно, их смерть могла нарушить равновесие миров, поэтому Владыка миров и вмешивался. Некоторых имён Шу Э больше на своём столе, вернее, на столе Вечного судии, не видела. Юн Гуань полагал, что либо им устроили прямое перерождение без обязательного ритуала смерти, либо дали вечную жизнь в одном из миров за прижизненные заслуги. Их обоих не особенно интересовала судьба «отложенных». Шу Э помнила об этом больше из любопытства, чем из участия к их судьбам.

Списки появлялись быстрее, чем она их проштамповывала. Шу Э с неудовольствием подумала, что придётся задействовать тени, чтобы ускориться. Печатей было несколько, она могла использовать их одновременно. Это позволило бы ей разобраться с дневной нормой в несколько раз быстрее. А можно вообще заставить тени работать, пока она ускользнёт в мир смертных. Юн Гуань её не хватится, это уж точно.

Какую же хвалу всем высшим сущностям она вознесла, что не сделала этого!

Шу Э быстро проштамповала несколько списков, занесла печать над очередным и…

Пальцы Шу Э разжались, печать выпала из них и покатилась по столу, оставляя за собой россыпь красных тушевых капель. Шу Э пустым взглядом уставилась на список, который едва не проштамповала машинально.

Это был список смерти Чангэ.

Шу Э ощупью нашла печать, вновь занесла её над списком. Пальцы задрожали, снова разжались, словно печать была из раскалённого железа, а не из нефрита, и выронили её.

Шу Э устремила взгляд куда-то в пространство, глаза её стали похожи на глаза птиц, когда те затягиваются плёночкой. С ничего не выражающим лицом Шу Э свернула список смерти Чангэ вчетверо, педантично выверяя согнутые углы и проводя по сгибам ребром ладони, и сунула его за пазуху.