– Товарищ подполковник, вы от себя ничего не добавили? – уточнила Кира с сомнением. – Вам известно, что такое «душеспасительная беседа?».

– Нет. Я даже точно не знаю, что такое «епитимья», – хохотнул Самбуров. – Но у отца Пимена точно есть к тебе вопросы.

– Тогда передай своему батюшке…

– Давай сама, – оторопел Самбуров. – Я уже посоветовал ему встать в очередь за теми, у кого к тебе претензии.

– Тьфу! – выругалась Кира и разъединила связь.

Самбуров приехал в ресторан, когда они с Юнкой уже прикончили бутылку сухого красного шираза на двоих, а ухажер его сестрицы взирал на них с осуждением.

– Вторую заказываем? – поинтересовалась Юнка.

– Нет, я больше двух бокалов не пью, – отозвалась Кира.

– Давно?

– С тех пор, как стала жить с твоим братом в одном номере и не могу объяснить, что это за мужики звонят с утра после пьянки и кто им дал номер моего телефона, – пошутила Кира.

Девчонки засмеялись. Серьезный Леня возмущенно цыкнул.

Григорий пребывал в хорошем настроении, хотя от Киры не укрылись легкие тени, пролегшие под глазами, и чуть сильнее обозначенные морщинки на лбу.

Он погладил ее по волосам и поцеловал в висок. Кира задержала дыхание от заполнившей ее любви и нежности. Она смотрела на Григория, будто давно его не видела. На нее вдруг сошло озарение. Рядом с ней мужчина, с которым ей хорошо. С которым ей нравится делать все – спать, есть, гулять, ходить в магазин, жарить яичницу и молчать. С ним она не испытывала неловкости и сомнений. Как бы пафосно это не звучало, но она предназначена для него.

«А возможно, просто пьяна», – поправила она про себя. Как всегда Кира Вергасова оставляла для себя зону безопасности и возможность отступления.

– Интересного субъекта вы отловили, – хмыкнул врач-нарколог, передавая папку с документами на подпись Семенову.

Вместе с мужчиной комнату заполнил запах табака. Невысокий, подтянутый, резкий в движениях, он постоянно похлопывал себя по бедру. Привык к медицинскому халату, искал карман с пачкой сигарет. На широкий лоб свешивались непослушные пряди, и он устремлял на собеседника внимательный цепкий взгляд сквозь просветы в волосах. Кира подумала, что этот жест профессионально отточен с целью произвести впечатление подозрительности, вселить уверенность, что доктор видит больше, чем кажется.

– В крови просто адская смесь, – мужчина хмыкнул. – Там химия намешена с галлюциногеном, психоделиком, скорее всего, БромоДраг и еще никотин, причем не из сигарет, доза слишком большая. В общем, я бы сказал, что он труп, сдохший от передоза, но для трупа он слишком активен.

Кира заглянула в лабораторные исследования и даже сама почувствовала, как глаза поползли на лоб.

– Это еще не все, – усмехнулся доктор, заметив ее реакцию. – На некоторые исследования нужно время, поэтому полный отчет будет позже. Реакция еще идет. Я провел диализ, но подозреваю, что его организм справился бы и сам. Рубашку снимать не рекомендую, он буйный. И… после э… ваших процедур я бы его с удовольствием поисследовал… Удивительная невосприимчивость организма. Я с подобным не сталкивался. Это исследование существенно улучшит мою диссертацию.

– Он подозреваемый в жестоких убийствах, – озвучил Роман смысл сурового взгляда подполковника Самбурова со свойственной ему улыбкой сангвиника. – Из него получится плохая подопытная мышь.

– Это уникальные способности организма. Думаю, ради науки можно сделать исключение, скажем, отправить в тюремную больницу…

Взгляд Самбурова суровел стремительнее накатывающей грозы.

Майор Мотухнов хмыкнул и подхватил профессора под локоть с намерением выпроводить.

– Вы нам очень помогли, профессор. Наказание и меру пресечения определит суд.

– Слюна на жертвах его, кровь тоже его, остальные исследования будут позже. – Семенов отложил стопку бумаг и посмотрел на Самбурова. – Думаю, нет сомнений, что мы нашли того, кого нам надо.

Подполковник кивнул.

– Ну что? Мы нашли убийцу. Заканчивайте это дело. Мы хорошо потрудились.

Татьяна Николаевна вытянулась в струнку, принимая похвалу полковника.

Халилов Гадель выглядел жутко. Распухшие вены, устрашающие мрачные рисунки, уродливые шрамы и заточенные зубы. Самое неизгладимое впечатление производили глаза. Темные, мутные и сильно покрасневшие, будто принадлежали дохлой рыбе, а не человеку. Они медленно смотрели то на Самбурова, то на Мотухнова. Но Гадель был абсолютно вменяем. Никаких сомнений.

Кира рассматривала зверя из-за стекла.

Самбуров разложил перед арестованным фотографии его жертв. Тот лишь слегка поморщился, они вызывали у него брезгливость.

– На всех трупах обнаружены следы вашей крови, потожировые выделения, слюни. Чем они вам не угодили?

– Они понесли наказание.

– Вы признаете, что убили Андрея Родионова, Антона Монголина и Тамару Сенежскую?

– Наказал.

– Убив?

– Да.

– За что?

– Они погасили свет.

– Угу, – сказал Самбуров – А кто вам помогал?