Лени протянула ему сложенный пополам листок. Йенс развернул его и пробежал глазами несколько строчек:

Эй, Простушка-Лени, прости, виновата! Увидимся сегодня вечером? Ты не поверишь, познакомилась с миллионером!!! Живет на лодке!!!!

Йенс посмотрел на девушку. Она вновь отвела взгляд. С чего бы? Была ли она просто напугана или лгала ему? Йенса не покидало ощущение, будто девушка что-то недоговаривала. За долгие годы службы и многочисленные допросы неизбежно просыпалось седьмое чувство.

– Миллионер? – спросил Йенс. – Что это значит?

– Ну… Вивьен хочет подцепить богатого мужчину, за этим она и приехала в Гамбург.

«Да, Гамбург подходит для этого как ни один другой город», – подумал Йенс, но не стал произносить это вслух.

– И этот миллионер – герр тен Дамме? Это он живет на лодке?

– Думаю, да. Ничего другого мне в голову не пришло. В том числе из-за его мизинца.

Йенс признал, что девушка весьма наблюдательна и произвела верные выводы из своих наблюдений. Но это еще не значило, что тен Дамме что-то сделал с ее подругой. Конечно, Вивьен могла поехать с ним в Амстердам, в этом была логика. Во всяком случае, в плавучем доме тен Дамме не оказалось, коллеги это уже проверили.

Розария Леоне сменила комнату в пределах города.

Яна Хайгель отправилась в Берлин.

Вивьен – в Амстердам.

У двух последних в социальных сетях были фотографии, которые это подтверждали.

Закономерность была очевидна. Других доказательств Йенсу не требовалось: полиция явно имела дело с серийным убийцей, который похищал и убивал молодых путешественниц и, как в случае с Розарией Леоне, топил в каком-то из многочисленных каналов. Открытым оставался вопрос, кто это был, где он скрывался и как добирался до своих жертв. И какое отношение имел к этому застреленный санитар.

– Кроме вас, кто-нибудь еще трогал эту записку? – спросил Йенс.

Все-таки Лени вела себя странно. Уже раскрыла рот, но помедлила, посмотрела в пол, затем подняла на него взгляд и лишь тогда ответила:

– Нет, не думаю.

– Хорошо, позже в участке возьмем у вас отпечатки пальцев.

Йенс сложил листок и убрал в пакет для улик. После чего попросил Лени показать комнату, где проживала Вивьен.

Она провела его по коридору и указала на дверь.

– Вот ее комната.

«Что-то тяготит ее», – подумал Йенс, открывая дверь. Он понимал, что без ордера на обыск серьезно нарушает закон, и даже экстренная необходимость не оправдала бы его действий. Но Йенсу было все равно. Едва ли владелец квартиры выдвинет против него обвинения – в конце концов этот маленький отель был незаконным.

Комната была в точности такая же, как у Лени, только окна выходили не на канал, а во двор. Там располагался небольшой ухоженный садик с раскидистым орешником посередине. Окруженный с трех сторон соседскими участками, он представлял собой идиллический уголок посреди города, неподъемный для большинства обитателей Гамбурга.

Йенс повернулся к Лени.

– Где вы нашли сережку вашей подруги? – спросил он.

Девушка показала на встроенный шкаф.

– Там, внутри.

Комиссар взялся за дверные ручки и распахнул обе дверцы.

В следующий миг он с криком отпрянул и выхватил пистолет.

Подвал… боже правый, этот подвал!

Вивьен видела такие подвалы в фильмах, заставленные жуткими приспособлениями. Но то кино, призванное пугать ради развлечения, и можно в любой момент закрыться подушкой. А этот подвал был настоящим. Настолько просторным, что Вивьен с трудом могла оценить его истинные размеры. Кое-где горел тусклый свет, другие участки утопали во мраке. Массивные стены из камня построены на века, никакой крик не пробился бы за их пределы.

И эта обстановка!

Кованые цепи с крюками, деревянные колеса с железными скобами, гимнастический козел в коричневой коже, покрытой пятнами то ли пота, то ли чего похуже. Верстаки и полки с ножами, сверлами, клещами и прочими орудиями.

Прежде чем спуститься в подвал, Вивьен вынуждена была дать Катрин обещание, но при виде такой обстановки она поняла, что не сможет сдержать слово.

– Я хочу, чтобы ты вела себя немного высокомерно и дерзко. Справишься? – спросила Катрин.

– Я… что?

– Покажи высокомерную, надменную стерву. Только не говори, что раньше этого не делала. Заставь Хозяина немного понервничать, не выполняй его пожеланий сразу и, главное, оставайся непокорной.

Оставаться непокорной? Для чего тогда все эти приспособления, если не ради подчинения человека посредством боли и унижений?

Катрин стояла у нее за спиной, так близко, что Вивьен ощущала ее дыхание.

– Впечатляет, не правда ли? – спросила она тихо. – У Хозяина золотые руки. Он сам все это сделал, чтобы мы вместе могли развлекаться.