Шрифт:
Катрин втолкнула Вивьен внутрь и заперла дверь на ключ. Затем снова подтолкнула ее и пошла рядом, оглядываясь по сторонам.
– Мой господин? – позвала она. – Мы готовы.
Мгновение они стояли, прислушиваясь, и Вивьен прикинула, что, возможно, это ее шанс. Только вот справится ли она с Катрин?
Выяснить это ей так и не удалось.
В сводчатом проеме показался Хозяин. Вид у него был напуганный.
– У нас проблема, – объявил он. В его глазах читалась паника. – От нее нужно избавиться! – Он показал на Вивьен.
Глава V
Йенс стоял на балконе 33-го отделения и курил, глядя на канал. Было почти девять, и вода внизу казалась черной, как ночь. Движение на улицах понемногу стихало, для большинства людей рабочий день давно закончился.
Но не для него.
Йенс хотел выяснить, что понадобилось Фредерику Фёрстеру в комнате на Айленау, 39б.
Распахнув дверцы шкафа, меньше всего он ожидал увидеть внутри человека. В своем длинном плаще, с перекошенным от страха лицом, Фёрстер являл собой устрашающее зрелище, так что Йенс действительно взялся за оружие – впервые с тех пор, как застрелил тех троих. Он действовал машинально и был рад, что рефлексы еще работали. Было бы немыслимо, если б перенесенная травма все-таки помешала ему применить табельное оружие. Никому не следовало знать, как у него после этого дрожали руки и сколько сигарет он выкурил с тех пор.
Йенс пребывал в недоумении. Целый день он разыскивал Фёрстера, а потом совершенно случайно обнаружил его в шкафу, в доме 39б по Айленау, который так ловко вычислила Ребекка.
«Корса», Айленау…
Теперь это казалось очевидным, однако на тот момент, когда пропала Розария Леоне, никто до такого не додумался. Йенс еще не говорил об этом Кнуффи, у него пока не было времени, но позже он обязательно это сделает. Нетрудно было представить, как отреагирует бедняга.
Теперь невозможно было установить, действительно ли Розария тогда снимала комнату в этом доме, но Йенс не верил в подобные случайности. Им несказанно повезло, что Лени Фонтане именно сегодня заявила об исчезновении Вивьен.
За прошедший час Йенс еще раз допросил девушку. Лени Фонтане плакала и без конца просила прощения за то, что сразу не рассказала всю правду. Эта чистая душа оказалась втянута в историю по дурацкому стечению обстоятельств. Из сострадания она указала Фёрстеру на возможность бесплатно пожить в квартире. Йенс не заметил каких-то противоречий в ее показаниях и верил ей. Полчаса назад он отпустил ее домой. Возможно, неправильно было позволять ей и дальше проживать на Айленау – в конце концов, комнаты сдавались нелегально. Но, прежде чем что-то предпринимать, Йенс хотел поговорить с Хендриком тен Дамме, владельцем дома. Быть может, тот смог бы все объяснить…
Однако его никак не удавалось разыскать. Как и белый фургон, в который он садился, по словам Фёрстера. К сожалению, Фёрстер не запомнил номер машины, а таких фургонов по всему городу великое множество. Особенно белого цвета…
Йенс воткнул окурок в переполненную пепельницу, вернулся в здание, налил два кофе в автомате и направился в комнату для допросов, где дожидался Фёрстер.
Когда комиссар открыл дверь, задержанный заметно вздрогнул. Взгляд у него был испуганный и метался из стороны в сторону, руки скрещены и зажаты между ног.
Йенс поставил перед ним стакан с кофе и сел напротив.
– На вкус как моча, но бодрит. – Он кивнул на кофе и отпил из своего стакана.
Фёрстер сделал робкий глоток. Нетрудно было заметить, как он напуган.
– Я… арестован? – спросил он.
Йенс пожал плечами.
– Для начала я хочу просто поговорить, – сказал он. – А дальше будет видно.
– Я расскажу все, что знаю.
– Хорошо, тогда начнем с той ночи, когда вы увидели, как был застрелен Оливер Кинат.
– Помню, как мимо меня проехала машина; за рулем был молодой человек со светлыми волосами. Я был пьян, но запомнил это, потому что он таращился на меня, как на зомби. А потом я увидел ту же машину перед дорожным знаком и сначала подумал, что произошла авария, потому что прямо за ней стоял белый фургон. Но потом увидел, как человек выстрелил в окно. Дважды. И… и кровь забрызгала стекла… – Фёрстер запнулся и покачал головой.
– Фургон был тот же самый, в который сегодня утром садился Хендрик тен Дамме?
Фёрстер кивнул:
– Думаю, да.
– Как это понимать? Это был он или нет?
– По форме и цвету тот же самый, но я не смог определить модель… этот человек, который стрелял… он посмотрел на меня, и я поспешил убраться.
– Вы можете описать этого человека?
– Ну… примерно.
Йенс громко вздохнул. Он терпеть не мог неопределенных высказываний. Теперь никто не говорил «да» или «нет». Им на смену пришли «может быть», «возможно», «не знаю» или «ну… примерно».
– Он был далеко, а я испугался, – стал оправдываться Фёрстер. – Высокий… стройный. Ну да, определенно стройный!
– Что вы делали потом?
– А что мне оставалось? Унес ноги.
– Вам следовало сразу обратиться в полицию.
– Да, знаю. Но я был напуган, да еще и пьян, к тому же с некоторых пор живу на улице… Скажите откровенно, кто бы мне поверил?
– Что ж, вряд ли вас пригласили бы в суд в качестве свидетеля. Но в расследовании ваши наблюдения оказались бы очень кстати.