Я тоже разоблачился.

Я

Впервые видишь ты мечи

Как будто — двигался ты так!

Тебя я трижды сумел ранить.

Твой переполнен ум сомненьем?

Н’ри

Все мои мысли заняты

Заботами об излеченье.

Я

Есть продвиженье в этом деле?

Н’ри

Увы, без помощи Домов

Других я не решу проблему —

Итог и вывод мой таков.

Я

И что планируешь ты делать?

Н’ри

Дома другие посетить.

Я (удивлённо)

Дома другие?! Но ведь мы же…

Н’ри

Изгои, да. Но не решить

Без помощи проблему нашу.

По удалённой связи я

Уже общался с четсаэлле,

И в гости ждут они меня.

В свои домашние llafur(«лаборатории»)

Меня любезно приглашают,

Где вместе над проблемой мы

Потрудимся, как подобает.

Я

Значит, отправляешься ты в путь?

Н’риэль

Да, брат. Надеюсь, ты меня проводишь

До границ Дома? Проехаться чуть-чуть

Со мною ты ли не изволишь?

Я

Конечно, Н’ри, готов всегда

Тебе компанию составить.

Когда отправимся мы в путь?

Куда ларак’хов нам направить?

Н’ри

Время не терпит и нужно спешить,

Матушке нашей всё хуже и хуже.

Хочу я отправиться завтра же в путь,

Неважно — в день солнечный иль непогожий.

Я

Конечно, как скажешь, Н’риэль.

Я покинул тренировочный зал и направился в свою комнату.

Там меня ждала, парящая над скульптурной подставкой, незаконченная фигура, а неподалёку сидели музыканты и исполняли песню.

Ondaerisa

А вот и мастер Даланадриэль!

Я

Тревогу, грусть испытываю я.

Сыграйте что-нибудь печальное, друзья.

Они заиграли «Nuoremivaenlaeh» — «Грустно мне сегодня».

* * *

На следующее утро я, Н’риэль, и группа охотников и наёмных воинов — всего около десятка числом — сели на ларак’хов и приготовились отправиться в путь. Нас вышел проводить отец, несколько домашних слуг и, гостящие у нас, извечные музыканты.

Н’ри

Постараюсь вернуться с благою вестью, отец!

Болезни ужасной настанет конец!

На руках у отца был корхикс, которого он рассеянно гладил, используя это занятие как способ успокоиться. В глазах отца, обращённых к Н’ри, читалась тревога и робкая надежда. Vad’h кивнул, и мы тронулись.

Могучие врата раскрылись перед нами, и мы выехали наружу. День был светлый, ясный, тёплый, стояло лето — temhraid’h («жаркий сезон»).

Сразу за воротами нас встретили груды черепов — белеющие жуткие пирамиды, будто напоминающие о том, что царит за пределами защитных стен родного дома. Миновав их, мы направились по дороге, ведущей к восточной границе наших владений.

Teak’h Morr — замок, множество построек, возвышавшихся конусами, тонкими башнями, усечёнными пирамидами — отдалялись позади, становились всё меньше. Стоял день и было светло, но, если бы мы выехали в сумерках, мы видели бы, как светятся голубовато-зелёные люминесцентные линии и узоры и символы на башнях Teak’hMorr. В сумерках и в ночи это выглядело потрясающе.