Наконец, миновав очередные развалины, мы вдруг попали прямо на городскую площадь. Совершенно неожиданно мы оказались в K’hronaal'!

Отец сказал:

Впервые ты в К’хронале, сын,

Поэтому хочу я, чтобы

Ты по округе побродил

И местность эту изучил.

Тут хорошо. Гуляй вольготно.

А свиту можешь отпустить —

Всегда в К’хронале безопасно,

И никакая тварь из леса:

A e ndgarr, летающие звери… —

Никто попасть сюда не может.

Я кивнул и оставил отца. Как он велел, я отправился исследовать К’хронааль, отпустив shaen-h’yahd («охрану»).

Город был потрясающий! Всюду струились водопады, бежали ручьи, в тени деревьев притаились пруды, а над ними протягивались горбатые мостики с красивыми перилами. Город был многоярусный и напоминал ветви дерева. Ярусы связывали между собой лестницы и переходы.

Архитектуру города можно было назвать одним словом — «башни». Башни, башни, башни — город состоял из них, их здесь было невероятно много, весь К’хронааль, казалось, стремился вверх, пытаясь взлететь.

Среди башен были поистине гигантские — и в высоту, и в ширину. В каждой такой могла бы жить целая деревня — а то и десяток. Башни соединялись друг с другом огромными мостами, колонны-подпорки мостов образовывали величественные арки.

Повсюду фонари, статуи, беседки, скамейки, сады, открытые кафе…

В городе было много зелени, гигантские деревья росли всюду, и здания примыкали к стволам или вовсе крепились на них. Путешествуя по переходам К’хронааля, с улицы на улицу, с яруса на ярус, вы могли решить, что путешествуете по роще гигантских деревьев, где улицы и дома — лишь украшения этих гигантов.

По стенам вилась лоза, рос мох, на вершинах зданий и балконах росли деревья, кустарники, цветы. Во всех домах были витражные окна с красивыми изображениями. Всюду присутствовала символика полумесяцев — Angealag’h Gvwelt.

По улицам бродили местные жители. В ушах к’хронаальцев — сверкают каффы, серьги, клипсы, на головах — диадемы, фероньерки на лбу. Волосы большинства женщин — убраны в высокий хвост или в сложные причёски со шпильками, заколками, а у мужчин — просто распущены и плывут по ветру, подобно полам плаща. На пальцах к’хронаальцев кольца, на руках — браслеты, на шеях — цепочки, ожерелья, кулоны. Одежды — с брелоками и брошами.

Я поднялся в одну t’halamor («башню»), и на одном из этажей обнаружил обширную larralleb’h («библиотеку»), и решил задержаться там. Бродя по библиотеке, я заметил стоящую вдали, у высокого арочного окна, одинокую двиннаэн. Я подошёл к ней.

У двиннаэн были длинные белые волосы, серебрящиеся в лучах света. Они напоминали потоки водопада и спускались до самого пола. В её ушах были прекрасные каффы и изысканные серьги, что переливались на свету, когда она поворачивала голову. Глаза её были ihaelliti («золотистые»). Кожа — серая, гладкая, серебристая. Губы — полные и манящие, лицо — утончённое, изысканное, словно предназначенное для того, чтобы с него писали картины и лепили скульптуры, предназначенное, чтобы его гладить, целовать, любить.

На двиннаэн был изящный и торжественный наряд — броня из чёрного металла с золотыми и серебряными узорами, огромные наплечники с шипами, на поясе — два кинжала Г-образной формы. Броня не скрывала её прекрасный обнажённый живот, ключицы и имела глубокое декольте, к броне крепилась ткань, прозрачная драпировка и плащ за спиной. Ниже пояса вместо брони на двиннаэн сидела изящная длиннополая юбка.

Я обратился к деве:

Ghalainn dwynnaen !

Arsemi : Kae ' ho t ' hou ?

Давайте будем мы знакомы.

Ormi — D’halan- H ' a adri-el' .

Из Дома я

D’hala-Rin-el',

А кто же вы,

dwynnaen ?

Двиннаэн печально улыбнулась и сказала:

Что ж, добрый s aei,

Что ж, добрый s aei,

Давайте будем мы знакомы.