Отсутствие грамоты у людей того времени с лихвой компенсировалось сообразительностью и здравым смыслом. И поговорку "Моя хата с краю" придумал вовсе не дурак.

"Нет у вас методов против Кости Сапрыкина", - весело процитировал Лис, на исходе недели прошедшей после удачного ограбления.

Как ни трудно ему было смириться с мыслью о необходимости переждать, соваться в палаты еще раз было совершенно неразумно, да и бесмысленно.

– Пора легализоваться, - озвучил он свой замысел на ближайшее время.

Андрей уже начал привыкать к незнакомым словечкам, то и дело срывающимся у нового приятеля, и даже не переспрашивал.

"Захочет - сам скажет, а нет, значит, так и надо", - рассудил паренек.

Александр порылся в карманах и выудил смятый листок. Им оказался выхваченный из рукава у поверженного охранника паспорт крестьянина Орловской губернии Ивана Осипова. Никаких фотографий на "ксиве" не имелось. Однако слишком уж одиозная личность, как вспомнил Лис, был этот Иван.

Саня задумчиво уставился в окошко. Поздняя осень не располагала к оптимизму. Листья осыпались, тяжелые тучи мрачной чередой ползут по низкому небу. А в комнате, несмотря на растопленную печь, весьма прохладно.

"Маловато у меня грамотишки, - впервые за тридцать лет пожалел Лис.
– Знать бы, какие тут порядки, и вообще. А с другой стороны? Главное - удача", - пришла ему в голову совершенно дикая мысль. Он замер, осознал возникшую идею и дико заржал.

"Вот это да, сказал, так сказал", - он отсмеялся и внезапно повернулся к настороженно следящему за ним спутнику.

– Сегодня отдыхаем, вернее, отдыхаю я, а ты аккуратно выясни, где находится здание архива. Глянь, кто в сторожке. В общем, присмотрись. Долго не свети. Прошел в одну сторону. Подождал, осмотрелся. Нет ли хвоста. Вернулся, и все, уходи. Лучше не разобрать, чем привлечь внимание. Понял? Ну, тогда давай, действуй.

– Удачи тебе, - пожелал Александр. И вновь усмехнулся.

Операцию по изысканию документов он спланировал с присущим ему размахом. Он в очередной раз посетил аптеку и скобяную лавку. Совершенно невинные препараты и инструменты не вызвали даже тени интереса.

Поздним вечером того же дня возле ограды деревянного здания появился наряженный в рванье пьянчуга. Он хрипло выводил разухабистую песню, поминутно спотыкался и норовил улечься спать там же, где падал. "Эх, раз, да еще раз, да еще много, много, много раз", - выводил он задорные слова. Ничего более современного, кроме Высоцкого, Лису на ум не пришло.

Сторож, привлеченный шумом, выглянул из сторожки и заорал, гоня прочь забулдыгу, надумавшего улечься спать на вверенном его охране крыльце.

Однако, когда охранник приблизился к воротам, на крыльце осталась лишь забытая пьяным гулякой бутыль.

Как любой русский человек, страж порадовался удаче и, подхватив нежданный подарок, вернулся в сторожку, где немедленно проверил содержимое на вкус. Небольшое количество сонного порошка, добавленное к спиртному, обеспечило сторожу спокойный и здоровый сон.

А примерно через час к воротам подъехал экипаж на рессорном ходу. Александр осмотрел окрестности и тенью проскользнул к домику. Не спеша, заглянул внутрь, убедился в качестве препарата и, на всякий случай, подпер дверь. А еще через несколько минут тяжелый замок архива не устоял перед опытом и знаниями путешественника через века. Попав внутрь, лиходей первым делом отыскал кладовую. Войдя в хранилище, завесил окно куском холстины и запалил лампу.

– Это я удачно попал, - обрадованно протянул он, открыв первое дело. Там оказались документы умерших. Последняя запись сообщала об усопшем всего несколько дней. Тут же, в специальном мешке, лежали еще не отсортированные и не подшитые документы покойных. А самое главное, на них не было штампов и отметки с номером архивного акта. Не обладая знаниями архивного делопроизводства, а уповая на логику, Александр вчитался в цифры, внесенные в графу "Примечание".

А прогулявшись вдоль полок, он обнаружил помеченный тем же номером журнал.

"Смертная книга", - гласила надпись на лицевой странице. Он пробежал страницу неучтенных записей. Из всего перечня преставившихся его требованиям соответствовало несколько.

Возраст, социальное положение, место рождения, а главное, наличие родственников, о последнем говорила выдача справки. В случае требования оной стояла соответствующая запись.

Поиск затянулся. Но фортуна, как, ни прискорбно говорить о таком мрачно-мистическом деле, как смерть, и тут улыбнулась искателю. "Внебрачный сын помещика Орловского уезда, Калужской губернии, князя Лисьева, Александр Иванович, поручик кирасирского полка в отставке. Уволен по ранению, тридцати лет от роду. Угорел, парясь в бане. Справку не выдавали. Захоронен без востребования". "Не стоит и мучиться", - решил Лис. Он выдернул паспорт отставника, следом пошли другие бумаги погибшего. А с записью Александр поступил совсем просто. Подняв тяжелую чернильницу, плеснул на лист. За ночь впитается насквозь, а кого уж назначить крайним, он придумал, углядев мирно спящего на подоконнике кота. Мышелов даже не повел ухом, когда Александр ухватил его за шкирку и, размазав пятно о кошачью лапу, оставил несколько отчетливых следов кошачьего хулиганства.

– Ну, выгнать тебя, Котофеич, бог даст, не выгонят, а поаккуратней будут, - уложил Александр ленивого сторожа назад.

Вспомнив о своей тяге к науке, он заскочил в самый дальний кабинет архива и вытянул мешок со старыми документами. "Им это старье ни к чему, а мне пригодится", - решил он. Проверив, все ли в порядке, Александр выскользнул наружу. Аккуратно вернул замок на место и восстановил свободный доступ в сторожку. На его короткий свист из проулка показался экипаж. Андрейка на секунду придержал лошадь... и вновь подстегнул клячу. Лису этого мига хватило забросить мешок и нырнуть в коробку на колесах. Неторопливо постукивая копытами, лошаденка увозила их от места преступления. А через двадцать минут они уже были дома. Настроившийся в очередной раз наблюдать за грудой ценностей Андрейка удивленно разглядывал стопки бумаг, извлекаемые его покровителем.