Почти всегда.

Ротус заметил изумление на лице Геракла и кивнул:

— Совершенно верно. Давным-давно Фемон воевал с морскими разбойниками. Тит Перикал был избран тираном. Он победил пиратов… и остался у власти.

— И сколько он уже находится у власти? — спросил Геракл.

Ротус закрыл один глаз и уставился на потолок. Затем он шмыгнул носом, протянул руку, поглядел на свою пятерню, закрыл другой глаз, наклонил голову, открыл глаза и сказал:

— Двадцать лет, не отнять и не прибавить.

— Что? — Иолай поскреб щеку. — Двадцать лет? Почему его так и не заменили?

Ворчание перешло в бессвязный лепет.

Ротус что-то мямлил, и Геракл вежливо попросил его повторить еще раз.

— Потому что дела в городе шли очень хорошо, вот почему, — проворчал заговорщик. — Никто не хотел рисковать, меняя власть, от добра добра не ищут.

— Не так уж хорошо, — поправила его Вениция.

— Ну да, не так хорошо, — согласился Ротус.

— Правильно! — крикнул кто-то. — Не так уж хорошо. Вообще-то иногда просто ужасно.

Повстанцы возмущенно загомонили. Они много махали кулаками и долго топали ногами. Затем кто-то затянул песню, явно предназначенную для подъема бунтарского духа. И снова все махали кулаками и топали ногами.

Геракл и Иолай переглянулись.

— Скажи мне, я точно не умер? — спросил Иолай.

Геракл покачал головой, хотя и сам заподозрил, что, вероятно, еще спит и что это еще один из тех кошмарных снов, значение которых он намеревался разгадать после пробуждения, чтобы стало ясно, что ему делать дальше. Вдобавок ко всем несчастьям от всех этих криков и распевания песен во всю глотку у него раскалывалась голова, и без того болевшая.

Когда Иолай резко толкнул его локтем, он только вздохнул. Увы, он не спал. Совсем не спал.

Иолай наклонился к нему:

— Геракл, нам нужно выбираться отсюда.

— Знаю.

— Мы не должны разочаровывать тех красавиц.

— Знаю.

— Я хочу сказать, они зависят от меня, Геракл. То есть от нас. Мы должны осуществить их заветную, с детства, мечту — стать царицей лета. Стать царицей Фемона. Стать…

Геракл щелкнул пальцами перед подбородком друга, приказывая ему замолчать.

— Все эти фразы ты взял из приглашения, не так ли?

Иолай нахмурился, потер подбородок и уже открыл рот, чтобы опровергнуть сомнения Геракла в его способностях к красноречию, не говоря уж об искренности, но передумал и кивнул.

Пение продолжалось.

Прошел долгий и ужасный час, когда одна песня сменялась другой. Во время «спевки» Геракл сообразил, что все это, вероятно, тоже месть Геры.

Потом Иолай снова толкнул его локтем.

«Конечно, — подумал Геракл, — у тебя всегда куча идей наготове».

— Только скажи мне то, чего я еще не знаю, — проворчал он.

— У них есть лошади.

Геракл недоверчиво воззрился на приятеля:

— Что у них есть?

— Лошади. Вот почему кто-то из них постоянно уходит. Чтобы присматривать за лошадьми. — Иолай придвинулся поближе к другу. — Так что мы выберемся с тобой отсюда, схватим пару лошадей и ускачем. — Он улыбнулся.

Геракл улыбнулся в ответ.

— Каким образом мы выберемся из пещеры?

Улыбка Иолая стала еще шире.

— Это по твоей части. Я подумал о лошадях. — А когда Геракл с досадой потер подбородок, он засмеялся: — Ладно, я пошутил. Но план у меня все-таки есть. — Он оглядел поющих повстанцев. — Когда я тебе скажу, беги к выходу.

— Ладно, — с сомнением сказал Геракл. — И когда мы это сделаем?

— Немедленно. Беги! — крикнул Иолай, вскочил на ноги и кинулся прочь.

Изумленный Геракл посидел еще мгновение, потом застонал, вскочил на ноги и последовал к выходу из пещеры за Иолаем.

Изумленные заговорщики продолжали петь еще некоторое время, пока до них не дошло, что их пленники сбежали. И тогда песню сменили крики, визг. Все сначала бросились к своему оружию, а потом уже к выходу.

Первым опомнился сидевший на карнизе лучник.

Когда Геракл и Иолай выскакивали из пещеры, в черные, выкованные Гефестом доспехи, защищавшие каждую руку Геракла от запястья до локтя, попала стрела. Удар ошеломил его, так что он едва не споткнулся и подумал, что эти заговорщики не такие уж и олухи, как он решил вначале.

Пещера находилась в основании низкого, поросшего травой холма. Перед входом росли невысокие деревья, а под ними паслось несколько лошадей. Еще одна стрела просвистела мимо левого уха Геракла, но он не оглянулся: это лишь задержало бы его и превратило в более удобную мишень.