— Красиво, — произнес Геракл, подходя к Иолаю. — Красиво.

Иолай, изображая из себя оскорбленного судью, согласился.

— Если только он сумеет довести дело до конца.

— Сумеет.

Они обежали вокруг жертвенника, словно пытаясь задержать дерзкого всадника, и остановились, когда лошадь встала.

Голикс снова что-то прокричал.

Лошадь попятилась и взбрыкнула передними ногами.

Зрелище было изумительным.

И тут Голикс выпал из седла.

Никто из зрителей не шелохнулся.

Двигались только стражники. Бряцая оружием и скрипя доспехами, размахивая красными перьями на голове, они окружили Голикса, прежде чем он сумел подняться на ноги. Двое схватили под уздцы лошадь, а один осторожно снял Циру и поставил на землю. К этому времени зрители опомнились и бросились со своих мест вниз, стали перелезать через красные канаты, огораживающие площадь. Их намерения были ясны — отбить всадника у стражей и позаботиться о том, чтобы он никогда не мог больше ездить на лошади, оторвав ему руки и ноги.

Внезапно Иолай стал расставлять стражников в цепочку, и они быстро соединили свое оружие, образовав широкий круг, чтобы сдержать обезумевших горожан. Геракл тем временем поспешил к Голиксу и наклонился над ним.

Парень кротко улыбнулся:

— Кажется, я сломал себе еще одно ребро.

Геракл присел возле него на корточки.

— Ты должен был привязать себя.

— Но все бы это увидели, — шепотом возразил парень.

— Вот ты и упал.

Голикс поморщился от боли:

— Да. Я это заметил.

Больше Геракл ничего не мог поделать. Искушение подхватить Циру и ускакать с ней самому пропало, как только появился пыхтящий, краснолицый Тит. С помощью причудливой пантомимы он объяснил ликующей и рычащей толпе, что все по-прежнему находится под его контролем, и одновременно дал понять Гераклу, что если это и есть его план, то сам он, Тит, не желает иметь никакого к нему отношения.

Геракл в этом был с ним солидарен.

К тому времени как он сумел собраться с мыслями и ругал себя за такой глупый план, Тит уже убедил большинство зрителей, что все это лишь составная часть представления. Нечто новенькое. Нечто захватывающее. Когда он закончил свои объяснения, злость уступила место ликованию, Циру вновь посадили на ошалевшую лошадь, а судьи получили приказ отвезти царицу лета в ее священное место для продолжения ритуала.

В сопровождении отряда стражников.

Однако перед их отправлением Тит отозвал Геракла в сторону и сказал:

— Объясни.

Это была легкая часть задачи.

— Если в священном месте никого не окажется, — сказал Геракл, — Клотон появится там и уйдет, не причинив никому вреда. Беспокоиться нужно о Гере. И на этот счет у меня имеется план.

Тит театрально вскинул брови:

— Как? Еще один план?

Геракл развел руками:

— Я видел. Очень умело исполнено. Большинство бы разбились, приземлившись таким образом. Его можно поздравить.

Тит нахмурился:

— Геракл, я вижу тучи. Могу я предположить, что это работа Геры? И что она действует немного быстрей, чем ты, — он едва не подавился этим словом, — планируешь?

Гераклу ничего не оставалось, как уныло кивнуть.

Тит сверкнул глазами, хотел что-то добавить, однако передумал и вместо этого приказал маленькой процессии двинуться в путь. Ликование вспыхнуло с новой силой, со всех сторон полетели цветы. Тит остановил Геракла взглядом. Танцующая праздничная толпа лишь усиливала их изоляцию.

— Эта буря, — сердито заявил Тит, — разрушит наш город. Разве не так? — Резкое движение головой не позволило Гераклу возразить. — Я не герой. И боги знают это. Я делал вещи, которыми не пристало гордиться. Но я люблю этот город и люблю его жителей.

— Тит… — протестующе начал Геракл.

— Нет. Ни слова. Ни единого словечка. Гера покарает меня за это, я не сомневаюсь, но… — Он набрал полную грудь воздуха и с дрожью выдохнул: — Жертвенник. Это…

Геракл схватил его за плечо.

— Я знаю, Тит, знаю. Иолай нашел его сегодня днем.

Внезапно официальная одежда показалась слишком широкой для фигуры Тита, а сам он — слишком старым для своей должности. Вокруг него бурлило веселье, а он стал похож на человека, пришедшего на похороны кого-то из близких.

И Геракл подумал, что опасения Тита отнюдь не напрасны.

Тит поплелся прочь, а небеса становились все темней. Повсюду зажглись факелы и плошки с маслом, наполнив площадь пляшущим огнем и скользящими тенями. Горожане проводили его аплодисментами, но он почти не отвечал на них и повернулся только один раз, когда его встретила на четвертой ступеньке Иокаста.