Если заговорщикам нужен был еще один эмоциональный мотив и основание для убийства Кастеллано, он предоставил его им, отказавшись присутствовать на похоронах Деллакроче. Большой Пол сказал своим приближенным, что агенты правоохранительных органов сфотографируют его, если он появится, и последующая огласка может повредить его шансам на оправдание в суде по делу РИКО. Тем не менее мафиозные традиционалисты расценили его отсутствие как трусость и неуважение к почитаемому лидеру Гамбино.

Фрэнк ДеЧикко предоставил важную информацию для засады на Кастеллано и Билотти. Фрэнки был одним из трех доверенных капо, которых Кастеллано пригласил на встречу за ужином в одном из ресторанов Манхэттена, которая должна была начаться в 17:00 16 декабря. Вооружившись этими инсайдерскими сведениями, Готти собрал отряд убийц из одиннадцати человек, чтобы выследить свою жертву возле ресторана. Команда убийц состояла в основном из проверенных киллеров из команды Готти «Бергин». Их предупредили за день до события, получив от Готти расплывчатые инструкции: «Завтра мы отправляемся на дело. Будут убиты два парня. Это большой удар, и он должен быть сделан».

Чтобы сохранить секретность, Готти ждал почти до последнего часа, прежде чем раскрыл личности предполагаемых жертв и место нападения — Спаркс на Восточной 46-й улице между Второй и Третьей авеню. Незадолго до 17:00 убийцы собрались в парке в Нижнем Манхэттене для последней разводки. Двое стрелков расположились на тротуаре у входа в ресторан, а двое — прямо напротив. Четырем главным исполнителям были выданы белые плащи, меховые шапки в русском стиле и рации. Подобная одежда, по мнению Готти, затруднит опознание прохожих на обычно людной улице. Другие стрелки были расставлены по обе стороны от входа в ресторан вдоль 46-й улицы, чтобы сэндвич или окружение жертв. Дополнительные стрелки должны были закончить работу в том случае, если бы четверо первых стрелков не заметили Кастеллано и Билотти, когда те прибыли в ресторан, и попытались бы убежать пешком.

Два запасных члена команды были Готти и Гравано. Готти был за рулем, когда они сидели в припаркованном Lincoln Town Car с тонированными стеклами на углу 46-й улицы и Третьей авеню, в полуквартале от Спаркса. Вскоре после пяти часов другой «Линкольн Таун Кар» остановился рядом с ними на красный свет. Наступила зимняя темнота. К изумлению Гравано, в другом «Линкольне» включилась подсветка купола, и с расстояния в несколько футов он увидел беседующих Кастеллано и Билотти. По рации Гравано передал ожидавшим его убийцам, что их цели «на подходе».

Со своей точки обзора Готти и Гравано увидели, как машина Кастеллано остановилась перед рестораном. Из машины выскочили люди в белых одеждах, затем последовали вспышки выстрелов. Готти включил двигатель и поехал на восток по Третьей авеню в сторону Спаркса. По замыслу, Гравано был запасным стрелком, который должен был помочь главным убийцам в случае сопротивления со стороны Билотти или проблем с полицией или безрассудными пешеходами. Когда они остановились рядом с «Линкольном» Кастеллано, Гравано увидел тело Билотти, распростертое на тротуаре. «Он ушел», — шепнул Гравано Готти.

Сэмми Бык и Готти поехали в Бруклин на праздничную встречу с другими участниками заговора. Все члены команды киллеров скрылись нетронутыми в машинах, припаркованных на Второй авеню. По дороге в Бруклин Готти и Гравано услышали по радио сводку новостей: Пол Кастеллано был застрелен. Дерзкий план убийства Джона Готти был разработан безупречно.

Не встретив сопротивления со стороны оставшихся без лидера партизан Кастеллано, Готти демократическим путем установил свой статус босса. Единственным лидером иерархии Гамбино, оставшимся после убийства Кастеллано и естественной смерти Деллакроче, стал консильери Джо Н. Галло. Беспомощный, не имеющий за спиной крепкой команды и не готовый к драке, семидесятипятилетний Галло участвовал в организации официальной коронации Готти. Мафиозный протокол требовал, чтобы босса выбирало большинство капо семьи, и, выполняя приказ Готти, Галло председательствовал на собрании большинства капо семьи через несколько дней после двойного убийства. Конклав состоялся после закрытия в ресторане Caesar's East, расположенном в нескольких кварталах от Спаркса и частично принадлежавшем одному из главных заговорщиков, Сэмми Быку Гравано. Все присутствующие знали, что Готти организовал убийство Кастеллано, но Галло и капо делали вид, что ничего не знают. Следуя сценарию Готти, Галло сокрушенно объявил, что ведется внутреннее расследование, чтобы найти и наказать убийц Кастеллано. Другим нью-йоркским семьям, продолжал он, сообщили, что Гамбино целы, сильны и едины. Пока не будет официально назначен босс, Галло, Готти и Фрэнки ДеЧикко будут временно руководить семьей. На самом деле, как понимали все капо, Готти был главным, а заговорщики договорились между собой никогда не признавать, что они нарушили кардинальное правило мафии, убив босса.

Если следователям требовалось подтверждение того, что Готти стоит у руля, они получили его в канун Рождества 1985 года. Спрятавшись в фургоне в Маленькой Италии, Джон Гурни, детектив по борьбе с организованной преступностью из Нью-Йорка, стал свидетелем поразительной сцены у клуба «Рэйвенит», старого притона Деллакроче. «Многочисленные люди, обходя других на улице, подходили прямо к Джону Готти и целовали его», — сообщил Гурни. Капо и солдаты Гамбино собрались в «Рэйвенит», чтобы открыто отдать дань уважения фактическому боссу. Его официальное посвящение состоялось на собрании двадцати капо 15 января 1986 года. Была выдвинута только одна кандидатура — Джона Джозефа Готти, и в возрасте сорока шести лет он был единогласно избран крестным отцом Гамбино.

Стремительный взлет Джона Готти не остался незамеченным. В начале нового года он занял первое место в списке ФБР, который Брюс Моу составил для руководства Гамбино. Другие правоохранительные органы придерживались того же приоритета. Вскоре Бюро, федеральные прокуроры Бруклина и Манхэттена, окружная прокуратура Квинса и оперативная группа по борьбе с организованной преступностью штата стали натыкаться друг на друга, пытаясь получить информацию о Готти. В то время следователям было неясно, что убийство Пола Кастеллано стало побочным результатом электронного прослушивания ФБР Руджеро и требований Кастеллано прослушать спорные записи. Теперь следователи добивались разрешения на новые электронные вторжения. В какой-то момент агенты ФБР, прокуратуры Квинса и оперативной группы штата почти одновременно проникли в охотничий и рыболовный клуб Бергина, чтобы установить микрофоны, не подозревая друг о друге. Эти многочисленные электронные вторжения стали продолжением исторического, порой комичного соперничества юрисдикций, которое хронически преследовало огромное количество следственных агентств, работающих в Нью-Йорке.

Первым подразделением, поставившим жучок на нового босса Гамбино, стала оперативная группа штата. Как и ФБР и детективы прокуратуры Квинса, следователи штата вышли на информатора — арестованного мелкого наркоторговца Доминика Лофаро, просившего о снисхождении, — чья информация вызвала жучки в клубе «Бергин». Лофаро, подельник Гамбино, надел прослушку и записал разговор с Готти об азартных играх и ростовщичестве в команде Бергина. Этого было достаточно для получения разрешения суда на подслушивание в офисе Готти. На самом деле электронные уши появились в марте 1985 года, за девять месяцев до убийства Кастеллано и задолго до того, как Готти стал главным гангстером. Микрофоны были спрятаны в двух настольных телефонах, расположенных в немаркированной витрине магазина с отдельным входом с улицы через красную дверь, рядом с магазином «Бергин». Готти превратил это помещение в свою личную каморку. Не связанное с клубом, это было место, где, по мнению следователей, Готти вел свои конфиденциальные разговоры, чувствуя себя там в большей безопасности, чем в более просторном помещении «Бергина». Оживленный и шумный клуб в остальное время служил местом для приема людей, ожидающих встречи с ним, а не для бесед о делах мафии. Следователи штата знали, что он настороженно относится к прослушиванию телефонных разговоров, но рассчитывали, что он не подозревает, что два личных телефона в его кабинете прослушиваются. Каждый разговор в его личных покоях мог быть записан микрофонами в телефонах, когда они не использовались для входящих или исходящих звонков.