Шрифт:
– Да… Хорошо… – мой шок продолжается. Моя жизнь по кирпичикам рушится… Хотя, она уже разрушена…
Иван хочет что-то еще сказать, но в этот момент раздается звонок в дверь.
13
Звук этот настолько неожиданный, что буквально бьет по ушам. Или это я до такой степени погружена в себя, что любая попытка давления извне кажется болезненной?
Иван не поднимается с места, даже бровью не ведет на звонок, предоставляя мне возможность самой принять решение.
Встаю и иду открывать.
И в этот раз как во сне все. Нет ощущения, что там, за дверью, что-то неизвестное и однозначно страшное. Эмоции будто атрофировались.
Передозировка, наверное.
За дверью стоит участковый, Виктор Сергеевич.
– Привет, – по-свойски здоровается он, – почему не смотришь в глазок?
Мы успели перейти на ты, похоже…
Когда?
Когда он в очередной раз угрожал мне какими-то мифическими надуманными обвинениями в нарушении общественного порядка в подъезде?
– Что вы хотели? – сухо спрашиваю я, игнорируя и хамский тон и не менее хамский взгляд. А еще от Виктора Сергеевича слышен подозрительно знакомый запашок спиртного. Для храбрости, что ли, выпил, перед тем, как сюда прийти?
– Грубишь… – с наигранной грустью комментирует мое поведение участковый, – все еще не перебесилась?
– Не понимаю вас.
– Все ты понимаешь… – он неожиданно делает шаг вперед, рвет на себя дверь, я не успеваю ее удержать даже! И заходит в коридор, сразу смещая меня в сторону комнаты.
– Что вы себе позволяете? – все так же холодно спрашиваю я. И нет, почему-то совершенно не боюсь, хотя еще пару дней назад от страха бы ноги подкашивались.
А тут моя заторможенность, помноженная на ощущение того, что не одна теперь в доме, очень помогают не впасть в панику.
– Надоело играть уже, – бормочет участковый, шагает ко мне и внезапно дергает за локти к себе. И вот тут я пугаюсь! Его лицо так близко, и сразу становится заметно, что выпил он немало. Зрачки в полумраке коридора кажутся огромными, запах изо рта мерзкий настолько, что меня сейчас точно стошнит. Пытаюсь вырваться, но Виктор Сергеевич проявляет силу, удерживая меня, наклоняется еще ниже, обдавая гадкой вонью перегара, – хватит прыгать уже… Ты все равно никому не нужна, никуда не денешься…
– Да как вы?.. – я продолжаю бороться, уже паникуя, потому что из кухни не доносится ни звука, никто не торопится мне на помощь! Неужели, Иван испугался? Неужели, не заступится? – Прекратите! Я замужняя женщина, в конце концов!
– Да какая ты замужняя? – смеется Виктор Сергеевич, легко игнорируя мои попытки спастись, оттолкнуть, – ты вдова при живом муже! И еще и ерепенишься! Была бы ласковой, я бы все сделал и для тебя, и для мужика твоего… А ты ходишь, гордая, думаешь, нужна кому…Ты – ничья!
– Чья, – раздается за спиной густой тяжелый бас, а в следующее мгновение участковый отлетает в сторону, ударяется о дверь и, задыхаясь, сползает вниз, на придверный коврик.
Глаза его, кажется, еще больше становятся, в них испуг и ярость.
А я бессильно отступаю к противоположной стене, позволяя Ивану встать между нами.
Его широченная спина мгновенно закрывает мне весь мир, но в этот момент кажется, что лучше ощущения безопасности я никогда ничего не испытывала!
– Ты кто такой? – хрипит участковый, безуспешно пытаясь подняться, – ты… Я тебя за нападение на представителя закона… При исполнении…
– Во-первых, я не нападал, – спокойно отвечает Иван, – ты сам упал и ударился. Ноги плохо держат, да? Много выпил? И, во-вторых, ты тут не как представитель закона… По крайней мере, я не слышал, чтоб ты представлялся, обозначал цель своего визита… А вот Алина может запросто подать на тебя заявление о домогательствах. Сейчас, говорят, чистка у вас, в рядах, да? Как там посмотрят на сотрудника, который, пользуясь своим служебным положением, склоняет беззащитую женщину к отношениям?
– Не докажешь ничего! А на нее я сам дело заведу! За клевету!
Виктор Сергеевич поднимается, все еще тяжело дыша и хрипя надсадно. Держится за грудь. Все это я вижу, чуть отшагнув в сторону, потому что Иван полностью перегораживает мне обзор.
Судя по тому, какие хрипы вырываются из горла участкового, Иван его каким-то образом ударил. Не может человек в самом деле просто оступиться и упасть, а затем так дышать! Но когда произошел удар, я так и не поняла.
Вроде бы, вот только что уворачивалась с омерзением от гнилого рта Виктора, а в следующее мгновение он уже за пару метров от меня, у двери, а я с оторопью смотрю в бритый затылок Ивана.