А вот на образ Ивана теперь – очень даже ложится…

14

– Ну что, ключи мне дашь запасные?

После ухода Виктора, Иван, как ни в чем не бывало, продолжает прерванный разговор с того самого места, на котором мы остановились.

Он вообще ведет себя так, словно ничего не произошло: сидит на месте Севы, и я уже не не ощущаю в этом никакой чужеродности… Быстро, однако. Или у него такая способность магическая: мгновенно подстраиваться под обстоятельства, становиться своим везде? По крайней мере, в нашей квартире он уже прочно обжился, похоже.

– Почему ты решил сделать запись моего разговора? – я не хочу прятать голову в песок больше и уходить от неудобных моментов и вопросов.

С самого начала мне это показалось странным… Сделать запись разговора. Мало ли, кто мог ко мне прийти? Подруга, родственники, соседи? Он бы всех их писал? Что за бред?

– Нет никакой записи, – Иван не удивляется моему вопросу, не обращает внимания на воинственный взгляд, шумно прихлебывает кофе, щурится на меня весело поверх кружки.

А я настолько удивляюсь, что даже рот открываю и слова забываю. Это как с горки разгоняешься, а потом на полном ходу – раз – и носом в землю!

– Это… как? – глупо спрашиваю я, уже понимая, насколько вопрос бессмысленный.

– Так, – пожимает плечами Иван, – блефовал…

– Но… зачем?

Еще глупее вопрос, еще безумней диалог.

Я в каком-то сюре, ей-богу!

– Ну… – Иван отставляет кружку, взгляд его серьезнеет, – понимаешь, здесь могло быть два основных решения… Или я тупо бью ему морду за домогательства, и при таком раскладе попадаю минимум на заявление, а максимум – за уголовщину со всеми вытекающими… Или заставляю его пожалеть о том, что он сделал… другими способами. Веришь, ужасно хотелось применить первый вариант. Но тогда бы я на какое-то время исчез с радаров и не смог помогать тебе с Севкой. Потому пришлось себя пересиливать. И блефовать, показывая, кто тут сильнее.

– А просто показаться ему на глаза? – логично уточняю я, – чтоб отстал?

– И надолго бы он отстал? – спрашивает Иван, – это ведь не в первый раз уже?

– Так нагло – в первый…

– А до этого что было?

И вот тут я, несмотря на подчеркнуто миролюбивый тон собеседника, понимаю, что по тонкой линии хожу. Очень тонкой.

На самом деле, ужасно силен соблазн просто, по-женски чисто, нажаловаться, рассказать все. И про угрозы бесконечные, и про заявления, и про то, что участковый успел пообщаться со старшей дома, убедил ее прогуляться по соседям, по своей инициативе, естественно, и собрать подписи о том, что я должна возместить стоимость ремонта подъезда… И много всяких других пакостей, на которые так изобретательны некоторые обиженные мужчины.

Так легко было бы сесть за стол, выпить еще кофе и выпросить себе рассказом о своих горестях хоть чуть-чуть сочувствия…

Но я понимаю, что этого делать нельзя. Не знаю причин, но знаю точно, что не стоит усугублять. Очень уж голос у Ивана спокойный. И взгляд. Мирный. Слишком, чтоб это было настоящим.

Я не знаю этого человека, совсем, но ощущение, что сейчас передо мной нечто неведомое, опасное, нарастает с инфернальной скоростью, окутывает меня осознанием: я играю с чем-то, что не смогу потом удержать. Не смогу проконтролировать. Не стоит играть… с таким.

И потому я только пожимаю плечами, показательно равнодушно:

– Да ничего особенного… Не хочу говорить.

Иван молчит. И ждет.

Это ожидание куда тягостней любых наводящих вопросов. Между нами нависает тишина, тяжелая такая, гнетущая.

И я все же не выдерживаю, с досадой продолжаю:

– Слушай, я особенно и не помню, вот честно! И, может, я сама ему дала повод… Он пришел, уточнить по одному вопросу… – тут я вовремя замолкаю, потому что про деньги и кредит вообще говорить не хочется сейчас, тем более, с Иваном, – короче говоря, у меня шкаф на кухне покосился… И он помог прикрутить. И карниз… Над дверью… И, может, подумал что-то не то. Может, мои взгляды ему показались… эм-м-м… И Сева же болеет… Вот и решил, что я… Буду не против…

– Я понял тебя, – кивает Иван, опять тянется к кружке с кофе, пьет, щурясь задумчиво в окно, на зимнее небо, а затем продолжает, как ни в чем не бывало, – я пошел одеваться, ключи мне достань.

Встает и выходит с кухни. А я остаюсь сидеть, с твердым ощущением, что сейчас меня не спрашивали. А приказывали.

А еще с мыслью, что участковый видел паспорт Ивана, а вот я – нет. И не мешало бы посмотреть…

Допиваю кофе и встаю, чтоб достать запасные ключи. Потому что в самом деле неудобно же звонить в домофон каждый раз…

Иван быстро собирается, записывает мой номер телефона на случай, если что-то понадобится спросить в магазине, и уходит.

А я, чувствуя внезапный упадок сил, бреду к тому, кто всегда помогал, подбадривал, поддерживал…

По привычке иду, без особой цели. Просто потому, что душа просит и организм привык.

– Сева… – я глажу мужа по безжизненно лежащей руке, заглядываю в пустые глаза, – Сева… Я скучаю по тебе. Так скучаю…

Вглядываюсь в его лицо, пока не становится больно и слезы не начинают течь по щекам.