Девчонки заводят песню, я подпеваю в местах, где знаю слова.

— Пошли венки пускать! — заговорщически произносит Света.

Кто-то выходит на помост, решая не мочить одежду, но большая часть заходит с берега. Вода чудесная — не холодная и не теплая, то что надо. Выпускаю венок, отталкивая его подальше, и ложусь на спину, рассматривая звездное небо. Фоном слышен тихий смех, кто-то напевает, кто-то дурачится в воде — брызгается.

А я закрываю глаза и улыбаюсь. И мне так хорошо-хорошо, что аж сердце щемить начинает. Как мало нужно человеку для счастья. Хотя нет. Кое-чего мне не хватает. Точнее, кое-кого. Я безумно скучаю по Славе. И хоть мы разговаривали и переписывались каждый день, этого катастрофически мало.

Как бы я хотела, чтобы он был тут, со мной. Но Слава на другом конце страны, и свидеться нам не суждено.

Девчонки выходят на берег, большинство уходит, кто-то продолжает пить вино. Становится заметно меньше народа. Я подплываю к деревянному помосту и залезаю на него. Не хочу идти на берег. Поднимаю голову к небу. Мокрый сарафан, прилипая к телу, холодит. Краем уха слышу плеск воды. Наверное, кто-то из девчонок решил снова искупаться.

— А-а-а! Нечисть! — кричит хор пищащих голосов.

Оборачиваюсь на берег. Девчонки встали со своих мест и тычут пальцем в меня. Что происходит?!

— Нечисть! Нечисть! Танька, за тобой леший пришел, беги! — Светка складывается пополам и начинает хохотать.

Девчонки хором смеются, а я чувствую, как от моих щиколоток выше и выше уверенно пробираются горячие руки. Ахаю и дергаюсь, но они обхватывают мои ноги, не давая сбежать.

Всматриваюсь в темноту.

— Слава! — ахаю, не веря своим глазам.

— Я нашел его, Таня, — улыбается такой счастливой улыбкой, что сердце начинает биться с утроенной силой.

Снимает со своей головы венок, который я запустила в воду, и показывает мне.

— Я нашел его, Тань. Теперь ты моя, — надевает венок обратно на голову, подхватывает меня за талию и стягивает в воду. — Я больше никуда тебя не отпущу.

Обнимаю его за голые плечи и опускаю лицо в изгиб шеи. В носу предательски начинает свербить, душа рвется на части, ища еще больше его тепла, а голова идет кругом. Кажется, я чувствую все запахи — его тела, пресной воды, цветов из венка.

— Нечисть украла нашу Танюшу!

— Эй, леший, у тебя там сородича не найдется, а то я тоже не прочь, чтоб меня украли!

— И меня!

— И меня!

— Эй, парень, я тоже свободная, если что!

— У нас тут много девиц на выданье, выбирай любую!

И веселый смех, смех, смех.

— Нет, девчат, — Слава даже не смотрит на них, только улыбается, заглядывая мне в лицо. — Мне нужна только моя ненаглядная. Одна-единственная!

И я сдаюсь ему с потрохами, забываю, отрезаю, умираю и возрождаюсь. Дышу, живу. Счастье так осязаемо: протяни руку, дотронься. У него есть вкус и запах. Прижимаюсь крепче, позволяя Славе увести меня подальше от берега.

Глава 32. Ночью косы расплела я

Таня

— Как ты тут оказался? — не могу сдержать улыбки.

— За тобой приехал, рыжая, — отвечает мне как ни в чем не бывало.

— Подожди.

Скатываюсь по его телу и ступаю на илистое дно. Света луны достаточно, чтобы разглядеть выражение лица Славы. И кажется оно мне каким-то магическим, гипнотическим. Черные тени на волосах, темная вода доходит до шеи, скрывая тело. Глаза как глубокие омуты, и я тону в них.

— То есть ты приехал сюда не по работе?

— Я приехал к тебе, — шепот, от которого мурашки разбегаются по телу с сумасшедшей скоростью.

Падаю ему в объятия, держусь за шею, а Слава подхватывает меня под бедра:

— Скучала? — на лице улыбка.

— Безумно, — отвечаю не задумываясь.

Честно, без масок. Гордость, злость, ненависть? Нет, не хочу.

Слава, как первобытный человек, тянет меня за собой через пруд на другой берег. Мы отплыли достаточно далеко, девчонок уже и не видно.

— Но как ты узнал, что я тут?

— Отправила какая-то сумасшедшая старуха. Говорит, иди туда-то и ищи папоротник. Вот я и пришел. Не сдержался, полез в воду, а тут ты.

Смеюсь в полный голос. Свободно, искренне. В груди спирает от такого количества кислорода, так, что я даже начинаю задыхаться. Слава ставит меня на берег, и я выжимаю мокрую косу.

— Папоротник-то хоть отыскал? — спрашиваю, отсмеявшись и всматриваюсь внимательно в его лицо.

— Нет. Но сокровище свое я все-таки нашел.