– А почему тогда про вас никто не знает? – уточнила Аня, пытаясь смириться с новой реальностью и все еще не до конца в нее веря.

– Ну, сначала ваше правительство побаивалось, - пожал плечами Игорь, пряча ухо обратно под бандану. – А потом наши и сами не захотели из леса выходить. Чего нам в городе-то делать? У вас там грязь и вонь. Мы – люди к земле привычные. Сеем, пашем, все такое. А ты думаешь, почему на Урале цены на продукты еще не взлетели до небес? Поля-то ваши все позарастали.

– Потому что из-за рубежа везут, - пробормотала Аня, до этого всерьез верившая, что картошку и зерно на уральские прилавки поставляет старая добрая Белоруссия.

– Да щаз, - осклабился Игорь, довольный тем, что может чему-то поучить взрослого человека. – Сама-то представь, сколько народу в городах живет. Такую массу одними только зарубежными закупками не прокормить. Да и накрутки были бы – ого-го! Нет, госпожа фельдъегерь, без нашей помощи туго бы горожанам пришлось. Мы вам – пшеничку. Вы нам – право пользования землей, защиту, государственную поддержку и обратный товарооборот. Ну, то бишь всякие полезные в хозяйстве вещи, которые нам производить не с руки. Теперь лучше представляешь ситуацию?

– Вроде, да, - начала признавать реальность девушка. – Слушай, а покажи еще раз, а?

– Ну, я-то, конечно, могу показать, - Игорь хитро поиграл бровями. – А ты со мной за это в кино пойдешь?

– Иди к черту! – сразу пришла в себя Аня, выпрямилась и поправила фуражку. – Извращенец малолетний!

– Я, между прочим, постарше тебя буду, - обиделся Игорь.

– Ну да, - хмыкнула Аня. – А почему тогда такой мелкий?

– Ну, это я по вашим годам постарше, - признался парень. – А по нашим… скажем так, еще некоторое время расти буду. И чего, кстати, сразу извращенец? Подумаешь, уши длинные. Что мне теперь, за круглоухой девушкой нельзя поухаживать? Это расовая дискриминация!

– Ты – несовершеннолетний представитель чужого государства, - припечатала его Аня, окончательно возвращая себе нормальное самочувствие и ведущую роль. – С тобой связываться – себе дороже. Еще посадят.

– Так или не так, а ты мне нос разбила, - хитро напомнил Игорь. – Даже свидетель есть. В любом случае, ты уже преступница, назад не отмотаешь.

– А-а-а, - простонала девушка, картинно закатив глаза.

Их шутливую перепалку прервало конское фырканье и перестук копыт. Из вторых ворот с позвякиванием сбруи и скрипом колес выкатилась старинная двуколка с порядком затертыми кожаными сиденьями.

– У нас и лошади есть? – ужаснулась Аня, поглядев на это безобразие.

– Ну, не на «порше» же по лесной глуши гонять, - усмехнулся Игорь, снова вскидывая на плечо дуб и грузя его на приступку для чемодана. – На УАЗике еще куда ни шло. Но по весенней или осенней слякоти без коня никак. Да и конь-то не всякий пройдет. Но у тебя, к счастью, хорошие, почтовые.

Игорь обошел двуколку и погладил ближайшую кобылу по светлой шее. Та потрясла головой и ласково пофыркала ему в ответ. Шерсть у кобылы была рыжая, блестящая и довольно длинная – длиннее, чем Аня привыкла думать о волосках, которые должны покрывать лошадиные бока. Грива была густой, жесткой, и стояла дыбом, как у панка, только после десяти сантиметров начиная загибаться в сторону.

– Буланые мне, правда, больше нравятся, - признался парень, потрепав темный лошадиный «ирокез». – Но их, почему-то, здесь никто не разводит, только гнедых и вороных. Скука.

Обойдя двуколку кругом, Игорь вскочил на приступку и протянул девушке руку.

– Ну что, готова ко встрече с инопланетным разумом? – пафосно вопросил он, поиграв бровями.

– Ты ж сам сказал, мы от общего предка произошли, - напомнила Аня, без его помощи забираясь внутрь и садясь на высокое, подозрительно покачивающееся сиденье.

– Но жили-то в разных мирах, - пожал плечами Игорь, садясь рядом. – Можно считать, что на разных планетах. У-у-у-у!

Он пошевелил в воздухе пальцами, изображая потустороннюю жуть. Аня фыркнула. Она уже перешагнула порог изумления, смирилась с фактом существования на земле еще одной расы людей – куда менее отличной от ее собственной, нежели те же негры – и решила больше ничему не удивляться. Длинные уши и отсутствие аппендикса – не бог весть какая удивительная вещь. Правительство знает? Знает. Уже лет пятьсот как. Значит, беспокоиться не о чем. Будь тут какая-нибудь опасность, давно бы уже нагнали военную технику и сравняли бы эту пресловутую «резервацию» с землей. А раз не сравняли, значит, живут там действительно никому не интересные остроухие аборигены.

Она покосилась на бандану, но второй раз просить показать спорный объект не стала. Только подумала о том, что теперь знает, отчего в Косяковских школах никто не ругал за кепки, головные повязки и банданы на уроках. Микола закончил подвязывать затихший груз и вспрыгнул на козлы, а двуколка жалобно просела под его весом. Никем не остановленный Тобик вспрыгнул туда же, умостился меж двумя галошами пятидесятого размера, высунул язык и приготовился наслаждаться поездкой. Раздался свист, лошади тронулись с места. Двуколка сильно закачалась и принялась дребезжать и подпрыгивать на каждом камушке.