— Кто вы и что вам нужно? — спросил кучер мужчину.

— Не волнуйтесь, сэр, я хороший знакомый мисс Хейли, мистер Кристиан Эттвуд. Я только что был с ней в доме мистера Барнса, и мне нужно ей кое-что передать.

Сьюзен снова ощутила тот самый неприятный холодок по спине.

Одновременно с вопросом кучера, который спросил у нее, что ему делать, дверь кареты распахнулась и, как настоящий разбойник, без какого-либо разрешения Эттвуд ворвался к ней в коляску и уселся напротив.

Открыв от удивление рот, Сьюзен смотрела на него.

— Мисс?! Мисс?! — доносился с улицы обеспокоенный голос мужчины.

— Прикажи ему ненадолго прогуляться, и тогда с тобой ничего не случится. А иначе я доберусь до тебя по-другому, но в таком случае ты легко не отделаешься.

Эттвуд давил на Сьюзен и она сдалась.

— Джон, прогуляйся немного. Но далеко не уходи!

— Хорошо, мисс.

Кучер спрыгнул на землю и отошел в сторону.

— Так ты целовалась с Гейтсом? — сразу же перешел Эттвуд к делу.

Он до сих пор пронзал Сьюзен гневным взглядом. Она вздернула подбородок и с гордостью ответила:

— Да.

— Ты собираешься за него замуж?

— Тебя это не касается!

— Еще как касается. Я убежден, что ты не собираешься становиться женой мистера Гейтса, но давая ему надежду, ты играешь с огнем. Ты слишком легкомысленна и не понимаешь, к чему может привести твое поведение. К тому же, в свои нехорошие игры ты вовлекаешь других невинных особ. Поэтому я обязан преподать тебе урок. — Неожиданно, Эттвуд пересел к Сьюзен и сгреб ее в охапку. — Ты должна усвоить, к чему приводят такие заигрывания с мужчинами. Ты почувствуешь это на себе.

Кристиан крепко ухватил ее за затылок, открыл себе доступ к пухлым губам и накрыл их жадным поцелуем.

Сьюзен и чувствовала, и усваивала, и обучалась, впитывая в себя урок Эттвуда. Но только обучалась она не тому, как противостоять мужчине, не тому, как оберегать свою честь или бояться того, что может следовать за непозволительной близостью. Нет, она с упоением училась получать удовольствие от поцелуя и щекочущих усов, усваивала, каково это, растворяться в умелом прикосновении губ Эттвуда, и чувствовала потребность продолжать, продолжать, и продолжать. Все его движения языком вызывали в ней восторг! А как он прикусывал и слегка оттягивал ее нижнюю губу?! Ммм!

Сьюзен наслаждалась властным, но, в тоже время, чувственным ртом Эттвуда. А когда этот рот скользнул по щеке и поцеловал ее в ушко, глаз, щеку, нос, подбородок и опустился ниже, она выгнулась и сама подставила ему шею. Она вцепилась в его плечи и от удовольствия промычала.

Осыпая поцелуями ее кожу от шеи до ключицы, Эттвуд обхватил грудь Сьюзен ладонями и приподнял ее, отчего та еще сильнее уперлась в вырез платья. Он наклонился и впился в выступающие полушария горячим ртом. Сьюзен уткнулась макушкой в спинку кареты, выгнулась ему навстречу, закусила губу и запустила пальцы в волосы. Владевшее ею сладострастие всё сильнее набирало силу. Она буквально горела под поцелуями молодого человека. Внизу живота появилось напряжение и нарастало с каждым мгновением, с каждым новым прикосновением. Сьюзен даже не сразу осознала, что нежная мужская ладонь скользнула в вырез платья и освободила грудь из плена. Но она ощутила острый спазм, когда влажный рот накрыл вершину.

В это же мгновение с ее уст сорвался настоящий стон. Громкий. Неприличный. Стыдный.

И именно он привел обоих молодых людей в чувство. Эттвуд оторвался от Сьюзен и, словно очнувшись от сна, с удивлением смотрел то на ее лицо, то на грудь. Сьюзен же накрывала волна позора и неловкости. Она ловила каждую эмоцию на лице Эттвуда, как он снова и снова возвращался к ее груди и без стеснения рассматривал ее.

Боже! Он видел ее обнаженную грудь! Он прикасался к ней и целовал ее! Он ласкал ее так, как позволено ласкать только мужу!

Как Сьюзен теперь жить?! Как смотреть в глаза людям?! Как Эттвуду смотреть в глаза?!

Она резко дернулась от него и прикрылась ладонями. Тут же внутри нее вспыхнул огонь ярости.

Эттвуду уже давно было пора отвернуться, а не глазеть на нее, но он продолжал сидеть к ней непозволительно близко и наблюдать за ней.

Съедаемая горечью, злостью и сожалением от того, что Эттвуд с ней сделал, Сьюзен оторвала руку от груди и залепила ему звонкую пощечину. Сообразив, что снова оголилась, вновь прикрыла ее. Но клокотавший внутри гнев не хотел утихнуть и был сильнее стыда. Сьюзен поддалась вперёд и обрушила на его лицо множество пощечин.

— Как ты мог?! Как ты мог так со мной поступить?! Зачем ты только вернулся?! Ты опозорил меня! Я убью тебя! Я выколю тебе глаза!

Эттвуд принимал удары не пытаясь увернуться от них. Он лишь закрыл глаза и ждал, когда буря утихнет. И спустя несколько дюжин пощечин она утихла.

Сьюзен отвернулась от него и принялась приводить себя в приличный вид.

— Убирайся из моей кареты и из моей жизни! — с горечью произнесла она.

— Теперь ты знаешь, как легко поддаться искушению и перейти грань дозволенного.