Воспоминания успокоили. Он выплюнул концы пакета и потёр их пальцами, края разошлись. Надо торопиться. Сложил одежду в пакет и вынул из кармана куртки бутылку. Попробовал выдернуть пробку руками… Где там… Сидит как влитая. Чем он думал, когда затыкал бутылку? А когда ему думать было? Сейчас главное уничтожить следы крови.

В ход снова пошли зубы, на этот раз помогла собачья хватка. Он выдернул пробку, но получилось чересчур резко, часть бензина выплеснулась на пуховик. Он сгрёб рукой снег, потёр пятно.

— Ааа… Чёрт с ним! — Расплескал остатки бензина на тело, поболтал бутылку, убедился, что кое-что ещё в ней осталось, заткнул пробкой и закидал тело снегом.

Огляделся. Мрак и тишина. Никакого движения жизни. Какое наслаждение. Какой покой. Кажется, так будет всегда, и утро никогда не наступит. Вздох холодного, пропитанного бензиновой горечью воздуха и пикообразная линия горизонта, поглощённая густой тенью лесов. Глаза, привыкшие к темноте, алчущие её, разглядели чёрный конус водонапорной башни. Надо торопиться.

Лена почувствовала озноб и в нетерпении заёрзала.

Ванда заговорила быстро и не очень связно.

— Она транслировала энергию любви и мира, наполняя собой всё вокруг себя. Она в радостном возбуждении. Я вижу улыбку и печальную задумчивость в тёмных глазах.

Лена придвинула стул ближе к столу и наклонилась, чтобы лучше разобрать слова.

— Огромный белый мир раскинулся перед ней, она мчалась к нему навстречу, летела к своей надежде… Вот он уже перед ней, осталось совсем немного. Баммм! Глухая стена оттолкнула её.

Ванда дёрнулась, очнувшись от гипнотического сна.

— Всё! — она сгребла камни.

— Это всё? Всё, что вам сказали камни?

— Камни лишь проводники. Они передают то, что ведает Бадук.

— Но… Это ни о чём… Мне нужна конкретика.

— Бадук дает столько информации, сколько нужно.

— Этого мало, пожалуйста, попросите его ещё раз, он должен знать.

— Я не могу его беспокоить, он беседует с духами нижнего мира.

Лена разочарованно откинулась на спинку стула.

— Хорошо, попробую это проанализировать. Вы сказали, она летела к своей надежде. К надежде… Гульшат свернула с трассы на опасный участок… Зачем?.. Перед тем как мы расстались, она говорила, что мечтает когда-нибудь дойти до Бадукских озёр, но путь туда закрыт. Съезд должен был вывести её на тропу, ведущую к озёрам. Значит, она всё-таки рискнула. У неё была надежда, и она пошла навстречу к ней, к чаше надежды. Так?

Ванда кивнула.

— Глухая стена оттолкнула её. Это об убийце. Она встретила его по дороге. Кто мог бродить по заброшенной тропе?

— Кто угодно. Я тоже там хожу.

— Но ведь запрещено?

— Запрет наложили, снять забыли. А мне нужно. Это место силы, из озера я беру воду. Колю лёд и таскаю в ведре, по утрам умываюсь.

— Там действительно опасно ходить?

— Мне нет. Я эту тропу с закрытыми глазами прямо отсюда, из дома, могу пройти даже зимой, у меня вон… — Ванда кивнула в сторону двери, — снегоступы. А летом — так одно удовольствие. Моя тропа простенькая, я стараюсь поддерживать её в хорошем состоянии, даже в гору идти легко и совсем не опасно.

— А дикие животные?

— А с животными я в мире и согласии живу, подкармливаю…

— И волков с медведями?

Ванда улыбнулась, от карих глаз лучиками разбежались тонкие морщинки.

— Я бы и с ними общий язык нашла, только нет их в наших краях, были когда-то, но давно разбежались, уж больно шумно стало.

— А как же история с пропавшими студентками? Их же звери съели.

— Чушь! — Ванда нахмурилась. — Это наша доблестная милиция придумала, больше ничего толкового им в голову не пришло.

— А кости? Разве их не было?

— Кости были, но не звери виновны в гибели туристок.

— А кто? — Лена замерла, прижатая к стулу твёрдым проникающим в душу взглядом Ванды.

— Тёмная сила зла.

— М-да… Это вам тоже Бадук сказал? — Лена поджала губы. — Исчерпывающий ответ. Только хорошо бы узнать, как зовут эту тёмную силу. Вернее, имя того, в ком она воплощена. Кто он?

Ванда провела ладонью по камням. Карие глаза потемнели.

— Мне незачем называть имя, оно вам известно.