— Ну раз ты, Игорь, пиццу не будешь, то с тебя и начнём. Рассказывай, что тебе удалось выяснить.

Волков отодвинул воротник исландского свитера, поскрёб подбородок.

— Готовь должок, Рязанцева, так как мне удалось выудить из Лисицина столько, что тебе вовек со мной не рассчитаться.

— Да ну? — Лена недоверчиво приподняла бровь, но пиццу отложила.

— А то! — Расчёсанный подбородок краснел бурым пятном. Оттянув сильней воротник, Волков нырнул в горловину и быстро стянул с себя свитер, сопровождая это треском статического электричества. — Записывать будешь или так запомнишь?

— Запомню, — хохотнула Лена. Вид наэлектризованно-колосящихся над плешивой макушкой волос судмедэксперта мешал настроиться на серьёзный лад. — Рассказывай уже.

— Значит, по нашей жертве… — Волков прокашлялся и продолжил: — По заверению Лисицина колото-резанных на теле восемь, а не одиннадцать, как утверждалось ранее, и наносились они «розочкой».

— Битой бутылкой? — Сергеев тоже отложил свой кусок.

— Ну да… Все раны в области шеи и головы. Перед этим отколошматил он её — будь здоров, живого места нет. По предварительным данным, убийца напал с целью изнасилования. Одежды на жертве не было, нижнее бельё разорвано, но что-то пошло не так. Жертва сопротивлялась, и, судя по следам крови, не соответствующей группе крови жертвы, ей таки удалось нанести ему ранения. Причём достаточно сильные, судя по количеству этой самой крови в башне. И вот что ещё странно — убийца залил тело и пол кирпичной будки бензином, но ничего не указывает на попытку поджога. Видимо, цель была другая.

— Хм, а зачем тогда?

— Чтобы сбить со следа поисковых собак, — предположил Вадим.

— Так собак не было.

— Убийца об этом мог и не знать.

— Ну да, — Лена задумалась, — или всё-таки хотел поджечь, но не успел, понял что «засветится», или услышал шум поисковых групп.

— На самом деле нашли её не в будке, убийца оттащил тело подальше в лес и присыпал снегом, картину преступления восстановили по следам волочения, которые и привели к водонапорной башне.

— Так… — Зеленые глаза стали ярче, а межбровная морщинка глубже. — Картина преступления более-менее вырисовывается. Гуля сошла с тропы здоровья и пошла через опасный участок в сторону Бадукских озёр… Буклет, который был в книге, заинтересовал её не просто так. Она очень хотела ребёнка, но у неё никак не получалось забеременеть, она думала, что бесплодна, а в буклете как раз говорится про мечты и желания, которые якобы исполняются, если искупаться в чаше Желаний, а чаша Здоровья избавляет от болезней, которые не подвластны врачам. Я это точно помню. Только я скептически отнеслась к такой рекламе, а Гуля «клюнула». Это было видно по её вспыхнувшему интересом взгляду. Я пыталась её отговорить, но она поступила по-своему.

— Ваша кесадилья! — Официантка поставила перед Волковым круглый деревянный поднос с треугольниками румяной лепёшки, сочащимися плавленой сырно-куриной начинкой. Горка зелени и две плошки с белым и красным соусами дополняли креативный натюрморт.

— Ооо! — пропел Волков и посмотрел на официантку глазами благодарной собаки. — Моя ты прелесть!

Поджав губы, официантка фыркнула и завихляла бёдрами в сторону кухни.

— А?! — Волков дернул подбородком, указывая Рязанцевой на живописное блюдо. — Как подала, а?

— По Гуле всё?

— Мало, что ли? — Волков подхватил треугольник и поднёс ко рту. Отодвинул. — А насчёт бесплодия… Так она это… Того…

— Чего того? — Сергеев с завистью смотрел на застывшую в руках Волкова лепёшку, из которой по ребру ладони тонкой струйкой стекала томатная начинка.

— У неё три недели беременности.

— Ох! — Лена вскинула руки и прижала ладони к щекам. В наступившей паузе даже Волков перестал жевать. Так и сидел с набитым ртом и глядел на Лену, словно ждал команду. — Так вот почему Ванда сказала, что он убил четверых… Господи, и зачем я только дала ей этот чёртов буклет.

Решив, что уже можно, Волков быстро захрустел сочной лепёшкой.

— Четверых? Ты про студенток? Думаешь, эти преступления как-то связаны? — голодный взгляд Сергеева переместился с дымящейся ароматом кесадильи на остывшую пиццу. Мучившее желание что-нибудь съесть было явно не в пользу последней.

— Не знаю… Ванда сказала, что убийца один и находится он среди нас.

— Она вроде не в себе. — Вадим разочарованно вздохнул и оторвал кусок от остывшей пиццы.

— Она дочь шаманки. Наверное, они все немного не в себе. Но я думаю, доверять её словам можно. — Лена сердито посмотрела на Вадима. — Как ты можешь есть после услышанного?

— А что такого? — прошамкал Сергеев набитым ртом. — Желудок просит… Я живой человек.

— Оставь эту пиццу. Говори, что узнал?

Сергеев прожевал комок и вытер губы салфеткой.

— Ну что… В целом немного. Поговорил с дедком из пункта проката. В тот день было выдано 75 пар лыж. Но многие приехали со своими. Все комплекты к девяти вечера были сданы в целости, кроме твоего. Но сама понимаешь, если убийца из местных, значит, он был на своих лыжах.

— Это всё?

— Ну тут ещё…

— Чего? Говори…

— Серафим Платонович…

— Это ещё кто?

— Так дедок из проката…

— Ааа… Он ещё и Серафим?

— Он ещё и Загоруйко. У него, кстати, бейджик на мастерке прикреплён, могла бы и заметить.

— Я ничего кроме оранжевого галстука не заметила.

— А вот и зря, разговорчивый старичок оказался. Он-то мне и рассказал про подозрительного мужика, который в ту ночь вышел из леса без фонарика навстречу поисковикам.

— Он его видел?

— Нет. Ему про это рассказал местный гид, который тоже участвовал в поисках. Вот гид его точно видел и даже описал. Возможно, полиция уже составила фоторобот.