— Знаешь, — сказал расстроенный Иоганн тем же вечером, когда Лена готовила постель для него. — Я боюсь теперь, что то, что я задумал, не осуществится, старый я дурак! Есть вещи, которые сложно простить. Я понял это сегодня днем…

— Если вы о том, что было в гостиной, — попыталась оправдаться Лена. — То я могу сказать, что дело не в господине Рихарде. Я не могу пить за успехи люфтваффе. Согласитесь, это было бы очень странно с моей стороны.

— Нет, дело вовсе не в тебе, Воробушек. Я переживаю, что она тоже не ответит мне именно из-за всего остального. Не напишет.

Иоганн выглядел таким расстроенным, что Лена не смогла удержаться, чтобы не коснуться его руки успокаивающим жестом. Немец взглянул на нее и улыбнулся грустно.

— Не подашь мне альбом в синем бархате, Воробушек? — попросил он. — Хочу показать тебе фотокарточку Адели.

Имя показалось Лене знакомым, но как она ни силилась вспомнить, где могла слышать его, так и не смогла. Только спустя время, после разговора с Иоганном, вспомнила, как случайно подслушала его диалог с баронессой. Когда уже не было никаких тайн для нее.

— Сейчас покажу, — Иоганн так быстро листал страницы альбома с фотокарточками, что Лена всерьез встревожилась, что он может порвать тонкие папирусные вставки между листами с фотокарточками.

Этого альбома она не видела прежде. Он был подписан датами «1935–1940 годы», и Лена так и не смогла заставить себя прежде смотреть на карточки с изображением Рихарда в форме гитлерюгенда или люфтваффе. Теперь почему-то наоборот стало любопытно посмотреть и этот период в его жизни — учебу в школе люфтваффе и службу на фронте. Ей хотелось, чтобы Иоганн чуть помедлил, перелистывая страницы, позволил ей заглянуть в прошлое Рихарда. И ловила каждый момент, когда он делал это, словно и сам хотел взглянуть в очередной раз на племянника.

Она успела соскучиться по нему. Осознание этого пришло так неожиданно, когда Лена вглядывалась в лицо Рихарда на карточках и любовалась его фигурой и обаятельной улыбкой.

— В школе он не сразу стал одним из лучших, — заметил Иоганн ее интерес к карточке, где молодой Рихард в летном комбинезоне без знаков отличия стоял с инструктором у самолета. — Трижды садился на «живот». Приходилось возвращаться на поезде из вылетов. Злился этому невероятно. Просто нужно было забыть о страхе полета. Я так сказал ему, когда он пожаловался в очередной раз мне. И все получилось. Один из лучших в выпуске! Я так гордился своим мальчиком!

Первый боевой опыт во время гражданской войны в Испании. Лена слышала о ней, об этом противостоянии в стране Пиренейского полуострова много писали советские газеты. И летчики Красной армии тоже принимали участие в ней. «Интересно, в той войне немцы и русские воевали на одной стороне или также против друг друга?» — подумала Лена, глядя на эти карточки.

Потом боевые вылеты в Польше, Дании, Норвегии, странах Бенилюкса и Франции. Битва за Британию. Менялась география захваченных земель. Менялись значки и награды на форме. Иоганн, явно радуясь очередной возможности поговорить о Рихарде, подробно рассказывал о вылетах, как успешных, так и не очень, о ранениях, которые остались двумя нашивками на форме, и даже о катапультировании, которое однажды пришлось совершить Рихарду.

— Он летчик-истребитель, Воробушек. Он вылетает на разведку позиций или сопровождает бомбардировщики во время заданий. Или ловит гостей от томми, когда те перелетают наши границы, — Иоганн помолчал немного, а потом продолжил после паузы. — Рихард рассказал мне о том случае, когда ты потеряла племянницу. Сочувствую твоей потере, Воробушек.

— Я не хочу об этом говорить! — отрезала Лена, не желая снова вспоминать об этом.

— Я просто хотел сказать, что мы, немцы, предлагали когда-то безвоздушную войну. Ты можешь не верить, но фюрер был когда-то против действий в воздухе и последствий этого. И у люфтваффе были строгие указания о ведении войны именно против военных объектов. Только после начала войны с Англией и бомбардировок наших городов нам пришлось ввести расширить директивы и ввести в них направление и экономической войны. Но стрельба по беженцам или бомбометание в поле… Это же не только противоречит всем указаниям, но и бессмысленно.

Лена почти ничего не поняла из его слов. Но просить пояснения не стала, разгадала по обрывкам, что он хочет донести до нее. Только покачала головой. Если немцы предпочитают делать вид, что они правы, пусть думают так и дальше. Время рассудит, кто прав, а кто виноват. По крайней мере, ей очень хотелось на это надеяться.

— Подожди, — придержал ее за руку Иоганн, видя, что она хочет уйти, не желая больше смотреть альбом и продолжать этот разговор. — Я же не показал тебе Адель.

Почему Лена думала прежде, что Иоганн говорит о предмете своей сердечной привязанности? Почему она не думала, что Рихард, взрослый мужчина, старше ее годами, не чувствовал что-то серьезное к какой-либо женщине? Наверное, это был своего рода самообман, в котором в прошлом Рихарда не могло быть ничего подобного. Или ее тайное желание, о котором она даже не подозревала до этих пор, как не увидела ту, что когда-то украла сердце Рихарда, по словам Иоганна.

Ослепительно красивая молодая женщина с темными волосами до плеч и темными глазами. Стройная и высокая, под стать Рихарду. С женственными изгибами и длинными ногами, как успела рассмотреть Лена, на одной из карточек, где Рихард и Адель стояли у теннисной сетки с ракетками в руках. Но больше ее поразила цветная карточка с какого-то вечера. Алое шелковое платье, белый мех широкого палантина, блеск бриллиантов на шее и в ушах, алые губы под цвет платья. Адель была просто ослепительна. От нее было невозможно оторвать взгляд. Неудивительно, что Рихард, стоявший рядом и на этом фото, так смотрел на нее, что у Лены все внутренности скрутило в тугой узел.