«Безумцы. Они подожгли дом. Куда пропала Марта?»

Он вытащил ее из-под кровати. Она упиралась и кричала, тараща глаза. Из нее выходили гортанные звуки, как у животного на бойне. Она упиралась, кусала его за руку, и все тянула его на пол.

Тогда сцепив руки вокруг ее талии, он вывалился вместе с ней на землю, и подхватив за плечи, поволок подальше от горящего дома. Толпа встретила их враждебно и настороженно, и несколько человек стали кидать куски земли и камни… Люди расступались перед ними как перед прокаженными. Он оглянулся – дом Марты весь, целиком, охватило огнем. Стоял треск сухих бревен. Дом пылал как свеча. Но толпе этого было мало. Все ждали, что раскроется какая-то тайна и готовы были распахнуть для этого хоть Врата Ада. К своему разочарованию, люди не услышали, как обещал Прийт, воплей Дьявола, не увидели выбегающих свиней, вылетающих ворон, снующих крыс, и всякой нечисти, что могло бы уверить их, что жгут они бесовское отродье.

Викарий вернулся к дому, и забросил в огонь мешки с дьявольскими атрибутами, туда же полетел треножник. И все услышали жалобное завывание сумасшедшей.

И тогда пришло к нему прозрение. То, что он пытался разгадать денно и нощно, то, что носил в себе как камень, вдруг раскрылось. «Solve et Coagula» – та надпись на стене… Она призывала его встать в ряды приспешников Дьявола, она подталкивала его к пропасти Ада. «Растворяй» – это же растворение душ. Это то, что произошло с Ларсом, Эйеном, а теперь с Мартой. А «сгущай» – это страх. Страх, ведущий к НЕМУ, в ЕГО логово.

И сгустится страх, и небо покроют тучи, и будет днем как ночью.

И священники превратятся в оборотней в сутанах и станут совращать женщин. Их мужья станут охотниками, вместо зверя и дичи убивающими невинных людей. Крестьяне выкопают на вспаханном поле останки своих детей… Ремесленники обнаружат предметы своего мастерства воткнутыми в трупы людей. Рыбаки вытащат сети, богатые уловом. И сети рассыпятся прахом. И рыбы, обратившись в змей, расползутся по норам.

…И придут ветры. И нем будет тот, кто возропщет. Ибо земля та отравлена Бесом.

«Solve et Coagula»! Но он разорвал это заклинание! Он уже бросил вызов.

– Марта! – закричал священник. – Ты погибнешь! Ты должна отречься от НЕГО! Повторяй за мной слова отречения.

Но Марта, возбужденная зрелищем пожара, сжала голову в плечи, и диким зверем оглядывалась на людей. Не услышав слов, обращенных к ней, она стала беспорядочно трясти руками, как подбитая в полете птица; подкралась к священнику, с размаху ударила его рукой по лицу и рассмеялась отрешенным каменным смехом. Он отпрянул от нее, где-то раздался окрик, он оглянулся, но Марта уже вцепилась в его волосы и тянула к земле с рычанием и неистовыми криками. Ему удалось извернуться, оторвать ее руки и снова призвать:

– Повторяй за мной!

Сильным резким движением она вцепилась в его одежды и с корнем выдрала воротник. Сумасшедшая готова была разорвать этого человека на куски. Викарий отшвырнул ее, но она снова приближалась под улюлюканье толпы. Зрелище напоминало собачьи бои, которые издавна проводились в крестьянских деревнях. Но этого было мало – тогда полетели камни, один…второй… град камней. Он поднял руки, защищая ее, и поднял над головой крест:

– Я отрекаюсь от тебя, Дьявол, от твоих дел, от твоей роскоши и твоих царств. Повторяй! Марта!

В ответ Марта поднялась с земли на колени, и, вытянув указательный палец на своего спасителя, прошипела:

– Он душегубец. Он Бес в сутане. Остерегайтесь, люди! Будь он проклят!

Череда трагических событий, потрясших Коден, продолжалась, и в глазах людей всех возрастов и сословий читалось одно слово «смерть». Несчастные дышали запахом смерти и каждый звук, долетающий из каменных щелей – был звуком смерти. Его боялись произносить вслух, о нем не хотели думать, но оно постоянно возникало и напоминало о себе. Грозовой тучей оно витало в воздухе, совершая свой низкий полет над землей, и грифом-падальщиком вынюхивало запахи падали, сидя на ветке дерева, садилось на головы обреченных людей, заставляя себя называть снова и снова, с каждым убийством. Жители городка понимали свою обреченность и даже привыкли к неожиданной смерти тех, кто еще вчера был с ними рядом. Смерть забирала людей, где бы они не были, и в чем бы они не были грешны. Люди гибли и пропадали в Ведьмином мелколесье, и на пути в буреломы Гундеборду, тонули в Туманном озере, и даже на улицах города, после человека в сутане, повешенного на крюк, был найден труп скорняка с перекошенным от ужаса лицом. Мог ли все это сделать священник? Об этом уже никто не думал. Но если он и убил того несчастного в городе, то зачем лишил его лица и облачил в священнический наряд?

Как спастись? Выхода никто не знал. Да и был ли выход перед дьявольской силой? Никто не верил в свое спасение. По дорогам потянулись беженцы из города.

Убежденность, что если священник – не убийца, то связан с Дьяволом, росла с каждым днем! В последний раз его застали с Мартой и хотели сжечь это сатанинское гнездо, но он выбрался не вредим, да и вытащил эту сумасшедшую из огня. Уже не находилось смельчаков открыто пойти на расправу над священником. Те, кто посягал на него – давно уже кормили червей. И только Яан остался из когорты активных борцов, он воевал со своей бессонницей и сторожил свою жизнь по ночам с острым тесаком в руках. И без того худой и костлявый теперь он напоминал скелет, обтянутый кожей. И никто не сомневался, что дни его сочтены.

Бесноватая Марта все ходила и предсказывала людям погибель. И ни у кого уже не поднималась рука бросать в нее камень. Инквизитора ждали со дня на день. Он должен был найти и осудить всех, кто причастен к проискам Дьявола. И все таки нескольким смельчакам не терпелось самим докопаться до правды и назревал новый заговор против священника. Яан и Мартин собирали исполнителей расправы. Они открыто призывали не ходить в церковь, которую посещали лишь старики – люди ждали развязки этой мистической истории, как заключенные ждут приговора.