Грас рассмеялся. Он предположил, что это было забавно, если посмотреть на это правильно. И все же… "Я мог бы обойтись без такой чести, спасибо".

"Не могли бы вы?" Обычно Гирундо был тем, кто быстро смеялся. Когда они с королем сидели на своих лошадях прямо за берегом реки, наблюдая, как армия сходит с барж, генерал казался совершенно серьезным. "Если бы Изгнанный не думал о тебе, стал бы он беспокоиться о ком-нибудь в Аворнисе?"

Ланиус, подумал Грас. И Птероклс. Как и он, они получали сны, в которых Изгнанный появлялся и говорил. Грас мог бы обойтись и без этой чести. Никогда в битве он не знал страха, который скручивал его внутренности, когда он сталкивался лицом к лицу со спокойной, холодной, нечеловеческой красотой Изгнанного, даже во сне. Он слишком хорошо знал, что противостоит кому—то - чему-то - намного более сильному, чем он сам.

Он не думал, что Гирундо когда-либо видел один из тех ужасающих снов. По какой-то причине Изгнанный не считал Гирундо достаточно опасным, чтобы противостоять таким образом. Офицер не говорил бы так легкомысленно о враге, если бы встретил его таким образом. Никто из тех, кто непосредственно сталкивался с силой Изгнанного, не отзывался о нем легкомысленно.

Ругающиеся сержанты загоняли солдат обратно на их места. Армия снова двинулась на юг. Крестьяне, работавшие в полях, бросали один взгляд на длинную колонну, идущую по дороге, и разбегались. Грас видел это много раз прежде. Это всегда огорчало его. Фермеры и пастухи не думали, что аворнийские солдаты были захватчиками. Они боялись быть ограбленными, и их все равно разграбили.

Здесь, однако, солдатам не нужно было добывать продовольствие в сельской местности, чтобы прокормиться. По приказу Граса склады припасов ожидали армию на всем пути до долины Стуры. Пшеница и ячмень дадут им хлеб; скот и овцы - мясо; и еще можно будет выпить эля и вина. У солдат их было вдоволь. Но крестьяне этого не знали и не были склонны рисковать.

Низкие гряды холмов, протянувшиеся примерно на восток и запад, отделяли долины Девяти Рек друг от друга. Дороги, которые пролегали прямо через долины, петляли, проходя через холмы. Они следовали проходам, которые существовали с тех пор, как боги сотворили мир. Рот Граса скривился, когда эта мысль пришла ему в голову. Бог, о котором говорили, что он создал мир, был Милваго, чьи дети сбросили его с небес и который теперь был Изгнанным.

Обратился ли он ко злу до того, как Олор, Келеа и остальные изгнали его? Или изгнание и отправка в эту меньшую сферу привели его в ярость и развратили, так что он стал злом только после прихода на землю? Грас понятия не имел. Знали только Изгнанный и боги на небесах, и Грас мог бы поспорить, что они рассказывали разные истории. В конце концов, насколько это изменило ситуацию? Изгнанный теперь жил на земле и был злом, и это было все, что нужно было знать простому смертному.

Ехавший во главе колонны Грас избежал всей пыли, которую поднимали всадники и солдаты, двигаясь по грунтовой дороге. Когда он оглянулся через плечо, облако, поднятое армией, заслонило большую ее часть.

Затем Грас посмотрел вперед, вниз, в долину Стуры. Шрамы от огня и меча, нанесенные ему Ментеше, все еще были хорошо видны. Эти шрамы были бы еще хуже, если бы кочевники не начали сражаться между собой вместо того, чтобы продолжать войну против Аворниса.

Они и так были достаточно плохими. И они рассказали королю Грасу все, что стоило знать о характере Изгнанного.

"Я предостерегал тебя от твоих заговоров и интриг". Голос, раздавшийся в голове короля Ланиуса, напомнил ему звон большого бронзового колокола. Лицо, которое он увидел, было в высшей степени красивым, даже прелестным, но почему-то от этого еще более пугающим. Изгнанный уставился на него глазами, бездонными, как межзвездные глубины. "Я предупреждал тебя, а ты предпочел не прислушаться. Ты заплатишь за свою глупость".

Это был сон. Ланиус знал это. Они снились ему и раньше. Но сны, которые посылал Изгнанный, были не просто снами, как говорили люди после того, как они просыпались от плохих снов. Ужас, который они принесли, казался не менее реальным, чем это было бы в бодрствующем мире, и воспоминание об этом сохранилось — более того, стало хуже — по мере возвращения в бодрствующий мир. Обычные дурные сны были совсем не такими, за что король вознес хвалу богам на небесах.

"Я заплатил бы и хуже, - ответил Ланиус, - если бы не сделал все, что мог, для того, что я считаю правильным".

Как всегда, смех Изгнанного резал, как ножи. "Ты так думаешь, не так ли? Ты ошибаешься, червь-человекообразное существо. И когда небеса снова будут моими, все заплатят! Все!" Он снова рассмеялся и, казалось, потянулся к королю.

Затем Ланиус проснулся с ужасным толчком, заставившим его сесть в постели, его сердце колотилось как барабан. Он испустил долгий, медленный вздох облегчения. Единственное сходство снов, которые посылал Изгнанный, с обычными состояло в том, что в них на самом деле не могло произойти ничего вредного — или пока ничего не произошло. Однако, когда рука изгнанного бога протянулась к королю..

Сосия сонно пошевелилась. "С тобой все в порядке?" спросила она, зевая.

"Да. Теперь со мной все в порядке". Сказав это, Ланиус почувствовал, что это более правдиво. "Плохой сон, вот и все". Он снова опустился на землю.

"Иди обратно спать. Я собираюсь", - сказала Сосия. Через несколько минут она снова дышала тихо и тяжело. Ланиусу потребовалось гораздо больше времени, чтобы уснуть. Он не находил сон таким уж приятным, по крайней мере, когда там скрывался Изгнанный. Он никогда не говорил со своей женой о снах, которые посылал Изгнанный. Единственными людьми, которым он упомянул о них, были Грас и Птероклс. Они были единственными, кто, как он думал, мог понять, потому что Изгнанный тоже посылал им сны.