К счастью, это было немного дальше по стене от того места, где стояли король Аворниса, дрессировщики животных и волшебник. Даже падающий факел не бросал на них особого света. Никто из ментеше, казалось, понятия не имел, что они были там. Никто из жителей равнин, казалось, ни в малейшей степени не интересовался тем, что происходило за пределами Йозгата. Все их внимание сосредоточилось на том, что пошло не так внутри стен. То, что суматоха внутри может быть связана с аворнанцами снаружи, похоже, не приходило им в голову.

"Хотел бы я, чтобы кто-нибудь сказал мне, что город сойдет с ума, пока монкат находится внутри него", - обеспокоенно сказал Коллурио. "Я бы приучил зверя привыкать к шуму и суете. Таким образом, это может напугать его и заставить отказаться от того, чему он научился ".

Это было последнее, что Грас хотел услышать. Ланиус, ты подумал обо всем остальном. Почему ты не подумал и об этом тоже? Но он не винил — он не мог — по-настоящему винить другого короля. Ланиус взял идею, которая никому другому не пришла бы в голову, и воплотил ее в жизнь. И я тоже, клянусь богами. Я тоже, подумал Грас. "Мы зашли так далеко", - сказал он. "Если хоть немного повезет, мы сможем продвинуться так далеко, как нам нужно".

Внутри Йозгата раздалось еще больше криков. Кто-то проревел то, что явно было приказом. Кто-то другой прокричал то, что было столь же откровенным вызовом. Железо звякнуло о железо. Раненые кричали. Имели ли они хоть малейшее представление, почему они сражались друг с другом? Грас не стал бы ставить на это.

Это беспокоило не его. Это беспокоило их — и Изгнанного. Его беспокоил Нападающий. Где был монкэт? Что он делал? Делал ли он что-нибудь помимо того, что прятался от окружающего хаоса или, может быть, гонялся за вкусно пахнущей южной мышью? Грас не знал. Он не мог знать, даже если бы мог догадываться и надеяться. Его грызло незнание.

Основание шеста зашевелилось там, в грязи у края рва. Птероклс и Кринитус оба схватили его, оба удержали. Либо Ментеше нашли другой конец на краю стены и начали тянуть его вверх, либо…

Грас посмотрел на вершину работ Йозгата. "Там Паунсер!" — сказал он самым радостным шепотом, какой он когда-либо использовал.

Вниз спустился монкат, быстрый и грациозный, как всегда. Держал ли он что-нибудь в одной из своих когтистых лап? Ланиус ворчал, когда он воровал ложки с кухонь во дворце. Что он украл на этот раз и откуда?

"Мроу", - сказал монкат, покидая шест на твердую почву. Он свирепо посмотрел на Коллурио. Он взял у Птероклса кусок баранины.

"Нет, позволь мне", - сказал король Грас и торжественно вручил последнюю награду. И, пока Прыгун ел, Грас взял Скипетр Милосердия в свои руки.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

"Ты!" Рев Изгнанного был полон ярости, отчаяния и безысходности. "Ты вор! Ты бандит! Ты разбойник! Ты забрал то, что принадлежит мне, то, на что ты не имеешь права. Ты думаешь, что можешь так пренебрегать мной?"

Во сне Ланиус смотрел на изгнанного бога. Как всегда, лицо Изгнанного казалось совершенно прекрасным, совершенно спокойным

... или так оно и было? Разве это не был едва заметный след морщинки в уголках его рта? Это испортило его нечеловечески холодное великолепие, как разбитое окно могло бы испортить здание.

И, независимо от того, насколько страстно звучал Изгнанный, он говорил неправду, не так, как это понимал Ланиус. "Много лет назад ты забрал то, что принадлежало Аворнису", - ответил король. "Как ты можешь жаловаться, когда мы делаем то, что должны сделать, чтобы вернуть его?"

"Это не то, чего заслуживают смертные. Это не то, что смертные должны осквернять своим прикосновением", - яростно сказал Изгнанный.

Ланиус покачал головой. Движение казалось абсолютно реальным, хотя, как всегда, когда он сталкивался с Изгнанным, он знал, что это сон. "Ты тот, чье прикосновение оскверняет его", - сказал Ланиус. "Если бы ты мог им воспользоваться, если бы тебе было предназначено им воспользоваться, ты бы смог это сделать сотни лет назад. Это не твое. Это не принадлежит тебе. Это не для тебя".

"Это мой ключ к возвращению небес", - сказал Изгнанный. "Это мое — мое, говорю тебе! С ним в моих руках так называемые боги, которые низвергли меня, не могут надеяться выстоять против меня ".

"Но он бесполезен в твоих руках, не так ли?" Сказал Ланиус. "Для тебя он вообще бесполезен. Ты даже не можешь поднять его. В то время как—" Он замолчал. Он не хотел говорить Изгнанному, что монкат может делать то, чего не мог изгнанный бог. Он не знал, был ли Паунсер все еще внутри Йозгата или ему удалось сбежать из города. Нет смысла говорить что-либо больше, чем было необходимо, и очень важно рассказывать Изгнанному как можно меньше.