Поскольку сейчас он не мог изменить природу изгнанного бога, он решил вместо этого поработать с ним. "Помните, - сказал он, - теперь игра более равномерная. У нас есть Скипетр, и на этот раз мы намерены сохранить его. Если понадобится, мы воспользуемся им снова ".

Я вряд ли забуду, сказал Изгнанный. Сила есть сила. Власть есть власть. Кто бы мог подумать, что люди способны на такое? Возможно, он был человеком, рассказывающим о монкатах.

Кто бы мог подумать, что Паунсер способен на такое? Ланиус смог, и он заставил Граса тоже увидеть такую возможность. Нападающий был меньше, чем человек, намного меньше, но Ланиус не недооценивал зверя. Грас и Ланиус были меньше, чем боги, намного меньше, но Изгнанный не до конца учел, на что они способны. И теперь изгнанный бог расплачивался за это. Когда ему в последний раз приходилось расплачиваться? Когда его неблагодарные дети низвергли его с небес?

Грас всегда задавался вопросом, кто имел на это право, заслуживает ли тот, кто был богом Милваго, провести — вечность? — запертый здесь, в материальном мире. Он все еще не знал. Он сомневался, что когда-нибудь узнает. Но теперь у него было более твердое мнение, чем раньше.

Будь благодарен, что ты не толкнул меня дальше, маленький человек, сказал Изгнанный. Даже этот проклятый Скипетр зайдет не так далеко.

Может быть, он не понимал, что Грас уже так много узнал. И, возможно, это было к лучшему. Укротитель львов мог заставить своих зверей следовать их примеру, и они повиновались бы ему. Означало ли это, что человек, даже при поддержке своего кнута, был сильнее льва? Время от времени лев забывал о своей дрессировке — или вспоминал, что это такое. И когда это случалось, укротителя львов съедали.

"Да, без сомнения, так и будет", - сказал Грас, не показывая Изгнанному тревоги, которую он испытывал. Если бы укротитель львов выказал страх, его звери набросились бы на него в мгновение ока. Все так же смело король продолжил: "Тебе не мешало бы помнить, что у тебя есть свои пределы".

Вспышка ярости, которая прошла через Скипетр Милосердия, заставила его волосы встать дыбом. Это было буквально правдой; они поднялись над его головой, как это могло бы произойти, если бы рядом ударила молния. И он знал, что то, что он чувствовал, было лишь крошечной частью того, что Изгнанный послал ему. Скипетр снизил это до уровня, который простой человек мог бы постичь, не оставшись впоследствии безмозглым идиотом.

Со стороны человека это было бы раздраженным пожатием плеч, но Изгнанный фактически отвернулся, прервав связь между собой и Грасом. Грас отпустил его. Король сделал то, что намеревался сделать. Он посмотрел вниз на Скипетр, который все еще держал в правой руке, и покачал головой. Что он держал его… Если бы он мог вообразить, что когда-нибудь это произойдет, когда впервые занял трон, он был бы уверен, что не делает ничего, кроме как упражняет свое воображение.

Он снова вышел из своего шатра на утренний солнечный свет. Стражники перед шатром низко поклонились. Обычно они не делали этого для него — они принимали его как должное. Они выразили свое уважение Скипетру Милосердия. Птероклс тоже ждал там, и Коллурио, и Кринитус, и Гирундо, и Отус, и Фулька.

Грас рассмеялся. Все они ждали, чтобы увидеть, как он справился — или посмотреть, выжил ли он. Он поднял Скипетр Милосердия. Солнце заставило драгоценный камень сверкать, как живой. Когда Грас посмотрел на солнце, он был поражен, увидев, как низко оно все еще стоит на востоке. Судя по тому, что он чувствовал, противостояние с Изгнанным могло продолжаться часами. На самом деле, однако, это продолжалось всего несколько минут.

Когда Грас не заговорил сразу, Птероклс, Отус и Коллурио спросили: "Ну?" - одновременно и одинаковыми встревоженными тонами.

Это заставило Граса снова захотеть рассмеяться. Он не рассмеялся. Это было серьезное дело, поскольку никто не знал этого лучше, чем он. "Очень хорошо, и я благодарю вас", - сказал он. "Я встретил Изгнанного, и у него нет выбора, кроме как повиноваться Скипетру Милосердия". Он снова поднял его. Драгоценный камень сверкнул еще раз. Может быть, это не солнце отразилось от него. Может быть, у него действительно был внутренний огонь, своя собственная внутренняя жизнь.

Тогда они столпились вокруг него, восклицая и поздравляя его. То же самое сделали охранники павильона. Гирундо позволил себе хлопнуть его по спине. Грас совсем не возражал. Генерал, практичный человек, спросил: "Что вы выжали из него?"

"Во-первых, он больше не будет помогать или подстрекать кого-либо из наших соседей к войне против нас", - ответил Грас. Все, кто слышал его, приветствовали.

Он действительно задавался вопросом, было ли это обещание верным на все времена. Он бы не поставил на это. Если Скипетр когда-нибудь снова потеряется, или, может быть, даже если у Аворниса был король, которому не хватало воли, или силы, или чего-то еще, что ему было нужно, чтобы использовать Скипетр так, как он должен… В таком случае изгнанный бог вполне мог бы снова натворить бед. Но Грас осмеливался надеяться, что этот злой день, если когда-нибудь и наступит, будет через много лет.

"Ты сказал первое", - заметил Птероклс. "Это должно означать, что есть второе, может быть, даже третье". Он выжидательно ждал

"Есть — во всяком случае, второй". Грас кивнул: "Он больше не будет создавать или подкреплять заклинания рабства или даже более слабую магию, притупляющую разум, которую он использовал против Ментеше в этот сезон кампании".

На этот раз Отус и Фулька кричали громче остальных. Она обвила руками его шею и поцеловала в щеку, Он наслаждался этой свободой больше, чем той, которой воспользовался Гирундо, и на мгновение сжал ее, прежде чем отпустить. Он задавался вопросом, мог ли бы он получить от нее больше, и не был бы удивлен. С некоторым сожалением он отбросил эту идею в сторону. Он "наслаждался со многими женщинами, до и после того, как был женат, но он никогда не пытался переспать с женой друга, Он думал, что этот рекорд стоит сохранить.