Орталис и Лимоса остались в королевском дворце. Лимоса могла использовать свою беременность как предлог, чтобы не садиться верхом. Орталис? Орталис редко проявлял какой-либо интерес к кампаниям Граса — или к тому, чтобы делать что-либо, что доставляло удовольствие его отцу. В некотором смысле, это было облегчением для Ланиуса. С другой стороны, он думал, что это было слишком плохо.

Мимо проехали разведчики, приветствуя Ланиуса и остальных членов королевской семьи, а также архипреступника, который тоже был частью королевской семьи, даже если он находился не на той стороне одеяла. Мимо проехали еще всадники. Затем в поле зрения появился Грас, гвардейцы перед ним и позади него, Гирундо справа от него, Птероклс слева. Ведущие гвардейцы натянули поводья. То же сделал и Грас, оказавшись прямо перед Ланиусом. Он склонил голову. "Ваше величество".

"Ваше величество", - эхом повторил Ланиус. Он ненавидел присваивать Грасу королевский титул. Он делал это так редко, как только мог. Грас редко пытался вырвать это у него силой. Здесь, однако, он не видел, какой у него был выбор. Если бы он оскорбил Граса, воздержавшись перед армией, которая была инструментом другого короля… Ничего хорошего из этого не вышло бы.

Все еще говоря официально, Грас продолжил: "Мы захватили герб Аворниса за рекой Стура. Мы победили Ментеше в битве. Мы захватили город Трабзун и множество небольших городков. Мы освободили бесчисленных рабов от злой магии Изгнанного".

Ланиус задавался вопросом, осмелится ли он назвать имя изгнанного бога, и восхищался его смелостью для этого. Ланиус также услышал гордость за формальность Граса. Нравится Грасу или нет, другой король заслужил право гордиться. Ни один король Аворниса с момента потери Скипетра Милосердия не мог сказать того, что он только что сказал.

"Это хорошо. Это очень хорошо", - ответил Ланиус. "Весь Аворнис радуется тому, что сделали ты и твои люди".

"Я благодарю вас, ваше величество", - сказал Грас.

"Я благодарю вас, ваше величество", - сказал Ланиус. Если он собирался воздать Грасу должное, лучше отдать обеими руками. Он продолжал: "Королевство и город Аворнис остались в мире позади вас". После хвастливых заявлений Граса это казалось незначительным, но это было самое большее, что Ланиус мог предложить.

Грас мог бы высмеять его за это. Он мог бы, но не сделал этого. "Это лучшая новость, которую вы могли мне сообщить, ваше величество", - сказал он. "Пусть я никогда не услышу ничего меньшего". Вместе с Гирундо, Птероклсом и гвардейцами он занял свое место рядом с Ланиусом и другими членами королевской семьи.

Приветствовать Граса было достаточно тяжело для Ланиуса. Наблюдать за солдатами, которые ехали верхом и маршировали в столицу, было сложнее, но по-другому; Ланиусу приходилось бороться, чтобы скука не одолела его. Однако придворная жизнь научила его одной вещи — не показывать своих мыслей. Люди, которые отдавали честь и получали его ответные приветствия, понятия не имели, что он предпочел бы оказаться практически в любом другом месте.

Наконец, солдат больше не было. Ланиус испустил тихий вздох облегчения. Грас все еще казался свежим и жизнерадостным. "Пойдем в город, ваше величество?" он сказал.

"Да, давайте". Голос Ланиуса выражал только вежливое согласие, а не дрожащее нетерпение, которое он действительно испытывал.

Как он и Грас наблюдали за проходящими мимо солдатами — бесконечно, — так и жители столицы выстроились в очередь, чтобы посмотреть, как королевская семья и высокопоставленные чиновники возвращаются во дворец. Ланиуса не волновало, что на него пялилось столько незнакомых людей. Это была одна из причин, по которой он так редко выходил в город Аворнис. Казалось, Граса не беспокоило то, что он был в центре всеобщего внимания. Гирундо, со своей стороны, наслаждался этим. Он улыбался, махал рукой и всякий раз, когда видел хорошенькую девушку, посылал воздушные поцелуи.

Под прикрытием криков людей Ланиус сказал: "Значит, заклинание для освобождения рабов работает так, как должно?"

"Похоже на то". Грас кивнул, частично Ланиусу, а частично, как подумал Ланиус, самому себе. "Да, похоже на то." Птероклс и другие волшебники проделали прекрасную работу."

"Очень рад это слышать", - сказал Ланиус. "Значит, в следующий сезон кампании вы ... двинетесь дальше на юг?" Он не хотел говорить о Йозгате, а тем более о Скипетре Милосердия.

"Да, это то, что я имею в виду", - ответил Грас. "Я думаю, нам также нужно посмотреть, что, э-э, произойдет этой зимой".

Что делает Изгнанный, перевел Ланиус. "Как ты думаешь, что произойдет?" он спросил.

"Я не знаю", - сказал Грас. "Это то, что я тебе сказал — мы просто должны увидеть".

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Каждый раз, когда по небу набегала туча, Грас беспокоился. Каждый раз, когда шел дождь, он хмурился. Каждый раз, когда похоронная процессия проезжала через город Аворнис, унося тело на погребальный костер, он закусывал губу. Каждый раз, когда вспыхивал пожар, он морщился. Каждый раз, когда что-то происходило, он подпрыгивал нервнее, чем любой из монкотов Ланиуса.