"Я могу им воспользоваться. Как и другие. Это не сложно использовать — я вижу это с первого взгляда", - сказал Птероклс. "В любом случае, так бросать не сложно. Вам не обязательно быть старшим волшебником, чтобы правильно произнести заклинание. Но это будет утомительно для волшебников, которые его используют. И вы не хотите ошибиться в том, в каком направлении действует заклинание. Вы были бы очень недовольны, если бы сделали это, и ваши пациенты тоже." Он объяснил, что имел в виду, и показал Грасу конец письма, чтобы дать ему более подробную информацию.

Король прочитал эту часть. У него не было никакого колдовского таланта, о котором можно было бы говорить, и никаких колдовских знаний тоже, за исключением тех обрывков, которые он почерпнул из разговоров с Птероклсом и другими волшебниками и ведьмами на протяжении многих лет. Он не был уверен, что поймет, но у него вообще не было проблем. Проблема была ничем иным, как очевидностью.

"Ну, - сказал он, - ты же не хочешь этого делать, не так ли?"

"Теперь, когда ты упомянул об этом, - сказал Птероклс, - нет".

Если чума пришла в город Аворнис, Ланиус понял, что он был одним из людей, наиболее подверженных заражению. Курьеры, казалось, были непосредственно вовлечены в распространение инфекции, и курьеры из зараженных частей королевства продолжали приносить известия о ее развитии в столицу. И кому они приносили это известие? Почему, ему. Он был королем, человеком, которому больше всего нужно было знать, что происходит в других местах Аворниса.

Это означало, что другие люди во дворце также были в числе наиболее вероятных заболевших. И это означало — или могло означать — что он ошибался в том, что сказал Сосии. Возможно, увезти Крекса и Питту из города на некоторое время все-таки было хорошей идеей. Он ждал письма Птероклса. Когда он вернулся с юга, в нем говорилось, что убрать их из столицы не повредит и, возможно, принесет какую-то пользу. Ланиусу хотелось, чтобы волшебник сказал что-нибудь покрепче, но этого было достаточно, чтобы убедить его — и Сосию тоже.

Он задавался вопросом, не совершил ли он ошибку, ожидая ответа Птероклса. Если бы дети выбрались из города раньше.. Через три дня после того, как Крекс и Питта покинули дворец, Сосия подошла к нему с обеспокоенным выражением лица. "Мама плохо себя чувствует", - сказала она.

"Что случилось?" Ланиус надеялся, что ужас не слишком сильно сдавил ему горло. У людей было множество способов заболеть. Королева Эстрильда была немолодой женщиной. Если она плохо себя чувствовала, это не обязательно что-то значило. Так он говорил себе, хватаясь за соломинку, как мастер по изготовлению упряжи или фермер. В чем-то все мужчины были очень похожи.

"У нее жар", - ответила Сосия. "Она говорит, что от света болят глаза, и у нее несколько... несколько шишек на лице".

"Шишки", - бесцветным эхом повторил Ланиус. Его жена кивнула. Он знал — и Сосия, очевидно, тоже знала — чума проявлялась лихорадкой и волдырями. Не совсем ни к чему, он сказал: "Я бы хотел, чтобы Птероклса не было на юге".

"Я говорила это раньше", - ответила Сосия — горстка слов, в которых было много беспокойства.

Ланиус был так горд собой, когда отправил Грасу свое письмо вместе с письмом Сосии. Он обнаружил, что может быть лекарством от чумы, и разве это не замечательно? Разве он не был замечательным из-за того, что был таким умным?

Теперь ему предстояло испытать это лекарство, если это было лекарство, на ком-то, кто очень много значил для него — и кто еще больше значил для его жены, и для другого короля, и, возможно, даже для его шурин. Он вздохнул и сказал: "Я лучше пошлю за Эдоном". Эдон был ведущим волшебником в городе Аворнис после Птероклса — к сожалению, намного позже Птероклса.

Слуга поспешил унести его из дворца, чтобы вернуть его. Он пришел в течение часа. Он был ближе по возрасту к Грасу, чем к Ланиусу — статный мужчина с аккуратной седой бородой, розовой кожей и мягкой улыбкой доброго дедушки. "Чем я могу служить вам, ваше величество?" - спросил он.

"В городе чума", - прямо сказал Ланиус. "Вы, должно быть, слышали об этом?"

"Да", - признал Эдон. "Но откуда ты знаешь, что это так?"

"Он у королевы Эстрильды", - ответил король еще более резко.

Эдон облизал губы. "Что… ты хочешь, чтобы я сделал?" Он не мог бы звучать более настороженно, если бы был актером на сцене. Если бы он попытался спасти жену короля Граса и потерпел неудачу, его голова могла бы ответить за это. Он сказал: "Надеюсь, вы понимаете, что у меня нет опыта борьбы с этой болезнью".

"Я понимаю это", - сказал Ланиус. Ожидая Эдона, он отправился в архив и достал документ, на котором основывал свое письмо Грасу. "Похоже, это та же чума, что и та, которую Изгнанный использовал против нас примерно в то время, когда был утерян Скипетр Милосердия. Вот что маги того времени сделали против этого".

Как и Грас, Эдон держал предметы на расстоянии вытянутой руки, чтобы прочитать их. Никто не нашел волшебного средства для удлинения зрения. К тому времени, как волшебник закончил чтение, его кожа была менее розовой, чем была раньше. Он снова облизнул губы. "Вы хотите, чтобы я применил это непроверенное колдовство к Ее Величеству?"