"Я не могу сказать наверняка, ваше величество", - ответил волшебник. "Все, что я могу сказать вам наверняка, это то, что я тоже это чувствую, чего бы это ни стоило. Возможно, это мои нервы. Может быть, это нервы у нас обоих. Или, может быть ... чья-то рука все еще тяжело лежит на земле, несмотря на все, что мы сделали ".

"Это может быть", - сказал Грас и тут же отпустил его. Он заметил, что Птероклс избегал произносить имя Изгнанного здесь, в стране, где изгнанный бог так долго правил. Гирундо был единственным, кто не беспокоился о таких вещах. У Гирундо не было столько причин беспокоиться об Изгнанном, сколько у Граса, Птероклса — и Ланиуса — было. Увидев Изгнанного ночью, два короля и волшебник были членами клуба, доминирующей особенностью которого было то, что все люди, которые принадлежали к нему, хотели, чтобы они этого не делали.

Королевский гвардеец подвел мерина Граса. Другой, с совершенно невозмутимым лицом, подвел мула Птероклса — теперь Грас не заставлял его садиться верхом. Король вскочил в седло. Птероклс сделал то же самое. Отряд гвардейцев окружил их. Грас не сказал об этом ни слова. Отряды ментеше могут легко ворваться в земли, с которых аворнцы изгнали их годом ранее. Возможно, кочевники больше не правят всей этой страной, но они все еще могут причинить здесь неприятности. Король был рад, что его окружает надежная защита.

К концу дня вооруженный отряд въехал в одну из первых деревень рабов, в которые когда-либо входил Грас. Теперь все отличалось от того, что было годом ранее. Большая часть вони и грязи исчезла. То, что осталось, было примерно таким, что он обнаружил бы, въезжая верхом в крестьянскую деревню на северном берегу Стуры.

Люди тоже были другими. Теперь они были людьми и вели себя соответственно. Вместо бычьих взглядов они приветствовали Граса криками: "Ваше величество! Да благословят боги Ваше Величество!" Они были если и не безупречно чистыми, то не грязнее, чем были бы у любого другого крестьянина. На них была обычная одежда, а не грязные остатки тряпья.

Они отличались и в другом отношении. Большое количество домов в деревне стояло пустыми. Чума сильно ударила здесь. Из всего, что Грасу удалось узнать, это сильно ударило повсюду к югу от Стуры. Это яснее, чем что-либо еще, что Грас обнаружил, говорило о том, что чувствовал Изгнанный, потеряв контроль над рабами.

"Поздравляю", - сказал король Птероклсу. "Если бы не твое заклинание, ничего этого не произошло бы".

Птероклс серьезно кивнул. "Я рад, что смог взять часть того, через что мне пришлось пройти в стране Черногор, и использовать это против ... того, кто заставил меня пройти через это". Опять же, он оставил Изгнанного неназванным.

"Да", - сказал Грас. "Это то, что я понимаю, конечно же. В большинстве случаев, судя по всему, что я видел, месть стоит больше, чем она того стоит. Время от времени ..."

"Совершенно верно, ваше величество. Время от времени..." Выражение лица волшебника было, для него, необычайно свирепым. Но это длилось недолго. Он посмотрел дальше на юг. Возвышающиеся горы Арголид были все еще далеко, но он — и Грас — могли различить их затененную пурпурную громаду низко над горизонтом. Внезапно что-то в лице Птероклса изменилось от охотника к преследуемой. "Конечно, мы еще ничего не выиграли. Насколько нам известно, мы не что иное, как блохи, ожидающие, когда собака заметит, что у нее зуд, и начнет чесаться ".

"Это веселая мысль!" Воскликнул Грас. "И к тому же такой веселый способ выразить это". Птероклс склонил голову так царственно, как будто он был королем. Грас тоже посмотрел на горы — и на Йозгат, который также лежал в том направлении. По-прежнему не называя имен, он продолжил: "Ну, если я блоха, а он собака, я собираюсь укусить его в такое место, где он меня заметит".

"Хорошо, ваше величество", - сказал Птероклс. "Кусайте крепче".

Ланиус изучал свой кусочек города. Беспокоясь, он барабанил пальцами правой руки по бедру. "Прошлым летом, когда архитектор спросил меня, почему я поручил ему построить это, я сказал ему, что делаю шикарный пробег для моего moncat", - сказал он.

Коллурио почесал нос. "Что он об этом думает, ваше величество?"

"Что я был не в своем уме, я полагаю", - ответил король. "Или что я насмехался над ним. Или, может быть, и то, и другое сразу".

Дрессировщик животных рассмеялся. "И вот ты был там, просто говорил правду. Что может быть лучше, чем вставлять кому-то палки в колеса?"

"Да, я помню, что думал о том же в то время", - сказал Ланиус. "Но я больше беспокоюсь, чем я был, о том, что Нападающий сможет уйти".

"Я не вижу, что еще ты мог бы сделать", - сказал Коллурио. "Внутренняя сторона боковых стенок — звучит забавно, не так ли? — и передняя, и задняя части слишком высоки, чтобы он мог запрыгнуть на самый верх, а плитка, которой они выложены, покрыта слишком гладкой глазурью, чтобы его когти могли за нее ухватиться. Что он может сделать? Он не может летать, даже если иногда кажется, что он на это способен ".

"Я не так уж беспокоюсь о том, что он полетит", - сказал Ланиус. "Я беспокоюсь о том, что он думает, и я беспокоюсь о том, что он попадет в беду". Его пальцы снова забарабанили по бедру. "Он ужасно хорош в том, чтобы попадать в неприятности. Монкаты - беспокойные звери, и он беспокойный монкат".