Шрифт:
Прошло несколько минут, самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу, двигатели взревели, но я по-прежнему старался не вступать в контакт с внешним миром.
Я смотрел внутрь себя с закрытыми глазами.
Когда самолет стал разгоняться, я сфокусировался не на самолете, а на своем сердце.
Напряжение в моем сердце достигало 9–10 баллов.
Я отпускал свое тело, а сердце держалось за него, как испуганный ребенок за мать.
Мне казалось, будто мое колотящееся сердце висит в пустоте.
Ему не за что ухватиться.
Оно напоминало ребенка, который кричит от ужаса.
Пока я хладнокровно наблюдал за поведением своего сердца, мое тело частично расслабилось, и я обнаружил, что нахожусь в эпицентре борьбы.
Я знал: если я позволю чувствам завладеть моим телом хотя бы немного, референтые эмоции, как вода, прорвавшая плотину, захватят меня целиком и прикуют к креслу.
Преодолевая сильнейшее внутреннее сопротивление, я отпускал себя (хотя и не мог пока полностью расслабиться) и не позволял референтным эмоциям распространиться по всему телу.
Мое сердце все так же словно висело в пустоте.
На протяжении всего путешествия я не думал ни о пассажирах, ни о стюардессах, ни о самолете.
Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не отдать тело в распоряжение боли, которая, как тонкая игла, вонзилась в мое сердце.
Когда самолет пошел на посадку, напряжение стало ослабевать.
Гигантская рука, сжимающая меня внутри, постепенно стала отпускать мое сердце [50] .
50
Посадка – один из наиболее рискованных моментов при полете. И мне это было известно. Однако, поскольку разум не управляет референтными эмоциями, в критические моменты напряжение во мне не возрастало, а, наоборот, уменьшалось. У человека, нуждающегося в восстановлении, разум и чувства работают несогласованно, и, как бы ни были очевидны для разума объективные факты, о чем бы они ни говорили, чувства не руководствуются указаниями разума. Эмоциональная память (подсознание) работает независимо от разума. Человеком руководят эмоции, а не разум. Во время посадки мое подсознание снизило давление на тело, хотя разум говорил, что риск катастрофы в этот момент увеличивается. Подсознание успокаивалось, но на сознательном уровне тревога сохранялась. Этот внутренний конфликт и проявлялся во мне как частичное расслабление. Я впервые с такой отчетливостью ощутил воздействие подсознания на тело и чувства.
По мере приближения самолета к земле сердце сжималось все меньше, и я почувствовал огромное облегчение во всем теле.
Когда колеса коснулись земли, я окончательно успокоился как на сознательном, так и на эмоциональном уровне.
В тот же день мне предстоял полет в обратную сторону.
Я сел в зале ожидания, закрыл глаза и стал разговаривать со своим подсознанием.
– Как ты? – спросил я у него.
– Нормально, но мне страшно.
– Ты же видело: ничего страшного не произошло.
– А если бы произошло?
– Если бы что-то случилось, то хоть напрягайся, хоть не напрягайся, результат был бы одинаковый.
Этот разговор успокоил и меня, и подсознание.
Я встал.
Сделал глубокий вдох от сердца.
Широко развел руки в стороны и еще раз глубоко вдохнул.
И пошел. Я шел и улыбался.
Я шел, глядя людям в глаза, словно приветствуя их.
Я вышел из здания аэропорта в приподнятом настроении – это был не полный, но все-таки успех.
Погода была прекрасная.
Небо чудесное.
Люди продолжали жить своей жизнью.
Мимо проезжали машины.
Таксисты старались перехватить друг у друга пассажиров.
Я зашел в кафе.
С удовольствием выпил чаю и съел бублик.
Там я пережидал время.
Через несколько часов у меня был обратный рейс.
Этот полет уже не беспокоил меня настолько, как предыдущие.
Я положил руку на область слева от сердца и стал прислушиваться к своим ощущениям.
Внутри все было спокойно, как в обычной повседневной жизни.
Я очень этому обрадовался.
Когда подошло время, я зарегистрировался на обратный рейс.
Я разглядывал своих попутчиков и одновременно наблюдал за тем, что происходит с моим сердцем.
Я не испытывал таких мощных и изматывающих эмоций, как во время полета сюда.
Возможно, уровень тревоги был высоким, но безысходности и страха я не ощущал.
Войдя в самолет, я услышал звук системы вентиляции, который не замечал на прошлом рейсе.
Я мог видеть пассажиров, и это очень важно было для меня.
Мои чувства позволили мне контактировать с окружающим миром.
Значит, я не был полностью сфокусирован на себе.
Я занял свое место.
В процессе самовосстановления человек часто слышит внутренний голос. Вместо того чтобы преодолевать трудности, подсознание предпочитает более легкий путь: пытается отговорить человека от определенных действий.
Сидя с открытыми глазами, я прислушивался к своим ощущениям и одновременно наблюдал за пассажирами.