— Эй, эй! — подал голос человек. — Не потеряйте меня! Едва держусь!.. Поменяемся, может? Ай!..

Нептица крикнула, вытянув шею. Она спешила как могла, но отставала от рогача. За ней с хриплым лаем неслись псы.

Нептица расставила крылья, хлопнула раз, другой, невысоко пролетела над дорогой. Так и бежала дальше — то ногами, то на крыльях. Псы остались позади, но ветер ещё доносил их раздосадованный вой.

Дорога тянулась меж полей — не свернуть, не укрыться — и ползла на холм. Рощица осталась позади, дальше всё вырубили.

Ашша-Ри завертела головой.

— Ты зря не остановил их, порченый! Нам не уйти, нагонят, и стрелять придётся всё равно. Даже если бросим людскую падаль, много не выгадаем!

— Я всё слышу! — выкрикнул человек, поднимая голову. — Попробуйте только бросить!..

— Мы уйдём. За холмом река. За ней Косматый хребет. Если успеем, никто не найдёт.

Ашша-Ри мотнула головой, ударила рогача пятками, вынуждая скакать быстрее. Юный и сильный, тот всё же устал от бега, от двойной ноши. Он храпел, взбираясь по крутой дороге. Ветер свистел, обгоняя его, будто радовался, что может лететь без отдыха.

Шогол-Ву обернулся. Позади лежала дорога, ясно видная с холма: чёрные поля, серое пятно далёкой рощицы, косматые тёмные крыши — отсюда казалось, дома сбились в кучу, как овечье стадо. И там, по дороге, скакали уже первые всадники. У холма не настигнут, но до реки не успеть.

Нептица, подняв голову, крикнула. Она отставала, не могла лететь в гору и глядела на запятнанного будто с мольбой. Но человека стряхнуть не пыталась.

На холме возвышался храм. Пятикрылого, тут и гадать не нужно, раз место высокое. Как водится, в этом храме не было стен, только крыша под четырьмя столбами, чтобы ветер мог летать свободно. У одного из столбов покорно стоял рогач. Немолодой, с поредевшей гривой, но крепкий с виду. Он всхрапнул тревожно, завидев путников.

На дорогу вышел кто-то, пригляделся из-под руки. Видно, рассмотрел, кто едет — приложил ладонь ко рту, попятился и упал, споткнувшись о камень.

Ашша-Ри заставила рогача остановиться. Разгорячённый бегом, тот не сразу понял. Заплясал, зафыркал, кося глазом на чужого зверя.

Его хозяин прижался к ногам Пятикрылого, выставив перед собой руку. Тоже немолодой, бедно одетый.

— Пощадите!..

Пятикрылый глядел вдаль с улыбкой. Старый, даже камень изъело временем, с крылом за левым плечом — таким его изображали много жизней назад. Позже решили, что пятое крыло должно быть у правого плеча. Тогда меж землями Союза, Южным уделом и Степной лапой вышел раскол: в приморских южных краях хотели тесать статуи как раньше, несмотря на новый указ храмовников.

Последний указ всех примирил: теперь пятое крыло делали подвижным, на оси. Кто нёс подношение, мог сам решить, куда повернуть крыло.

Ашша-Ри спрыгнула, забрала свой лук и взялась отвязывать чужого рогача. В это время до храма добралась нептица. Остановилась, тяжело дыша, подняла морду, ткнулась в колено запятнанного. Чёрный рогач переступил ногами, отошёл.

Человек сполз на землю.

— Вот так удача, — присвистнул он. — Ну, удружил, Пятикрылый! А этого?..

Он кивнул на мужика.

— Не трону, — хмуро сказала Ашша-Ри. — Божье место. Нельзя.

Мужик затрясся ещё сильнее, огляделся — видно, чтобы убедиться, что точно находится на каменном пятаке между столбов. Подтянул ноги, поднял взгляд с мольбой и надеждой.

— Нельзя? Ты пытаешься убить каждого на своём пути, а этого нельзя? Те сейчас подъедут, он и выложит, что нас повстречал, да куда мы направились!

— Я ничего не скажу, ничего! Слово даю!.. Пятикрылый слышит, пусть меня покарает, если совру!

— Да соврёшь, поганец, по роже твоей видно. Сейчас мы тебя и покараем. Ну, вы всерьёз, что ли? Заткните ему рот!

— Спаси, Пятикрылый!.. Спаси!.. — забормотал мужик, прижимаясь теснее к каменным коленям.

Ашша-Ри подвела старого рогача, поглядела на Шогола-Ву.

— Пересаживайся. Не тяни! Так уйдём.

— Э, а я как же? Я на твари этой больше не хочу, и так чудом не свалился!

Шогол-Ву спустился, погладил рогача по спине, потрепал гриву. Поглядел на нептицу, что сидела на дороге и вычёсывала перья на спине, смятые человеком.

— Живо! Садись, и уезжаем!

— Зверь устал...

— Дался тебе этот проклятый зверь! Я уже слышу копыта их рогачей — ну, живо! Или уходим вдвоём, или не уйдём!..

— Что значит «вдвоём»? — возмутился человек.

Шогол-Ву толкнул его к рогачу.

— Садись.

Дважды просить не пришлось.

— Ты, знающий мать!.. Если отстанете, я не буду ждать!

Охотница, сплюнув, забралась на спину чёрного рогача, ударила пятками и понеслась с холма.

Шогол-Ву хлопнул по боку старого зверя, на котором сидел человек, и когда тот тронулся с места, побежал следом. Нептица поднялась, отряхнулась и затрусила за ними.