— Я была не одна, а в сопровождении старшекурсника. По вашему совету изучала замок и повторяла материал.

— И куда он делся? И на каком предмете, интересно, вас учили звездной сети?

У меня на глаза наворачиваются слезы. Опять какая-то звездная магия? Да почему же тогда этот чертов маятник определил меня сюда, если из меня просто само лезет что-то непонятное и магическое, что я не могу контролировать?

— Я только пыталась наладить контакт с сущностью цветка, но он изменился и ожил. И появилась эта сеть. Я тоже ее видела, но я не знаю, что это и как она возникла, — тихо говорю я. Почему-то у меня совсем нет сил, от утренней бодрости не осталось и следа. Опять накатывает апатия. — Пожалуйста, отчислите меня. Я больше не могу постоянно быть плохой.

Нет ни сил, ни желания опять оправдываться. Я вообще ничего не хочу, просто пусть меня оставят в покое. Чтобы я ни делала, все получается не так, и с каждым разом все хуже и хуже. Я хочу домой.

— Далия.

Райвен трясет меня за плечо, но у меня нет сил повернуться.

— Далия, посмотрите на меня.

Он поворачивает меня за подбородок и пристально смотрит. Я чувствую его взгляд даже с закрытыми глазами. Силюсь открыть, но все плывет цветными кругами.

— Тьма! Тьма! — зло и отрывисто бросает он, и подхватывает меня на руки.

Мы тонем в алой вспышке перемещения, а я наконец-то вспоминаю, где я слышала этот сладкий ванильный запах. Так пахла куртка Райвена в первый день. Но толком додумать мысль не успеваю отключаясь.

Когда я прихожу в себя, в первый момент мне кажется, что я просто уснула в своей комнате и все произошедшее мне приснилось. Но все проясняет запах. Есть такой особый медицинский запах, который безошибочно выдает подобные заведения. Оглядевшись, убеждаюсь, что права. В палате я одна, это маленькая комнатка, непривычно светлая в этом царстве темных тонов. Легкую занавеску колышет ветер, из-за окна пробивается яркое северное сияние, и я понимаю, что медпункт находится на последнем этаже в одной из башен. Кроме кровати и тумбочки здесь только ширма, отгораживающая угол, но что за ней мне не видно.

Пытаюсь встать, но с ужасом понимаю, что не могу пошевелиться. Паника сжимает сердце холодными тисками, и я заставляю себя подышать, чтобы успокоиться. Потом медленно и тихо шевелю пальцами на ногах. Руки повинуются куда хуже, и я опять паникую. Звать кого-то стыдно. Несколько раз открываю рот и закрываю, так и не решившись крикнуть. Наконец, замечаю на тумбочке небольшую кнопку, наверное, как раз для таких случаев. С трудом дотягиваюсь и нажимаю всей ладонью, не совладав с пальцами.

Дверь открывается и входит совсем молодой парень, как мне кажется, студент. Но когда он подходит ближе, озабоченно осматривая меня, я замечаю очень старые глаза. В нашем мире немало способов продлить себе жизнь, но мало какие из них сохраняют такое юное тело. Гадаю, какой из них помог медработнику, стараясь не очень беспардонно разглядывать его.

— Я амбрий, при определенных условиях мы живем очень долго, — говорит он, — все спрашивают рано или поздно. Меня зовут Валтис.

— Как давно я тут? Что вообще со мной? — спрашиваю я.

Об амбриях я слышала, какая-то подземная разновидность эльфов. Сейчас меня больше интересует собственное состояние.

— Вторые сутки. Вы потеряли очень много сил, пытаясь сначала создать и поддержать, а потом разрушить заклинание звездной сети, — отвечает он, присаживаясь на единственный стул. — Пожалуйста, все, что касается причин, не ко мне. Я уже сообщил Райвену, что вы очнулись, полагаю, это лучше обсудить с ним. А пока выпейте восстанавливающее зелье.

Он протягивает мне бутылочку, но почему-то пальцы совсем не хотят слушаться. Будто у меня на руках растут непослушные, негнущиеся сосиски!

— А вот это странно, — говорит Валтис и, нацепив какие-то чудные очки с множеством сменных линз, осматривает мои руки. — Удивительно, какое-то избирательное поражение нервов. При сохранении их структуры почему-то нарушена проводимость. Чувствуете? — он тыкает мне в подушечку пальца угловым выступом очков.

— Нет, — признаю я.

Это очень неприятно и страшно — видеть, как кусок металла буквально вминается в кожу, но совсем не чувствовать. Дверь приоткрывается, и я вижу в щель профиль Райвена.

— Валтис? — зовет он, и целитель выходит, плотно закрывая за собой дверь. Так что подслушать шансов у меня не остается.

Заходит ко мне Райвен только минут через двадцать. Я успеваю задремать от безделья и теперь экстренно пытаюсь прийти в себя.

— Что у тебя с пальцами? — спрашивает он.

— Я не знаю, — бормочу я, — не знаю.

Как же мне надоел этот ответ. Я его просто ненавижу.

— Когда я поняла, что с заклинанием что-то не то и хотела его разрушить, почувствовала, что пальцы не слушаются.

— А до этого было такое? Постарайся вспомнить.

Он садится на стул у кровати, и мне вдруг становится неловко, как будто он пришел ко мне в комнату и сел на постель. Это выбивает из равновесия и не дает нормально подумать. И вызывает какую-то смутную, давно забытую тревогу.

— Да, — наконец вспоминаю я, говорить об этом не хочется, но приходится, — это было, когда я пыталась поднять ту штуку у вас в кабинете. Меня откинуло назад, а потом я попыталась встать, взявшись за край стола, не смогла. Но вошли вы, все как-то закружилось, и я забыла. А позже, не уверена, вроде не было. Или я не замечала.