Я обтекаемо рассказала об Анатоле, о том, что он носит кулон члена нашей семьи, о его заслугах и талантах, говорила спокойно, чтобы не выдать своих чувств. Не знаю, удалось ли мне это, по лицу брата я едва ли могла что-то прочесть.

Мы с Императором, конечно, состоим в родстве, но оно настолько далекое, что возможно мы бы смогли… Я отогнала ненужные мысли. До нашей встречи еще прорва лет, так чего загадывать наперед. И думаю, когда я вернусь к нему, мне будет совершенно плевать на степень нашего родства.

— Сейчас, моих познаний о битве в космосе возможно хватит, чтобы дать отпор абсорбам. Но я создам парадокс. Понимаешь, если мы сейчас накосячим…

— У Империи будущего может не появиться спасителя в лице нашего внучатого племянника, — рассеянно кивнул Адриан. — Или, наоборот, родится новая личность, которая сможет не допустить Смуты как таковой.

Я заерзала, но возражать не стала, зная манеру брата думать вслух. Это пока не решение, а просто предположение.

— Еще беда в том, что естественным врагом абсорбов может быть именно Тьма. Это единственное на мой взгляд, чего могут бояться наши враги. Она тоже поглощает свет и материю, и если там, в глубоком космосе, очень далеко отсюда, она уже начала свое шествие по Вселенной и спугнула пожирателей звезд…

Адриан вздохнул, поправил перчатки на руках, без нужды расстегивая и застегивая ремешки.

— Ты же понимаешь, что самый простой вариант — это сообщить об этом Империи? — он пытливо посмотрел, пытаясь поймать мой взгляд. — Мы можем спасти миллиарды жизней. Если они начнут подготовку к обороне уже сейчас, построят световые пушки, мы пришлем учителей-магов… За две тысячи лет Империя полностью подготовится к войне. И сможет победить или хотя бы достойно защищаться.

Я опустила голову и сидела молча, разглядывая свои руки с голубоватым рисунком вен под тонкой кожей. Все упирается в выбор. Более того, как бы не злился Адриан, но по-настоящему принять решение могу только я, как человек видевший будущее и знающий множество подводных камней. Делать этот выбор мне не хотелось, у меня не было обратной связи и возможности понять, к каким последствиям приведут мои поступки.

Я глянула на ДеВеля, в поисках еще одного мнения, но пилот только пожал плечами — великие замыслы не его стезя и призвание. Я вздохнула и вышла из рубки, позволяя событиям развиваться положенным путем.

Но когда мы вернулись в зал совещаний, Адриан попросил личной аудиенции у Императора. Его голограмма, как и лицо Илиима, появились в одной из смежных комнат, где проводились частные и приватные беседы. В главном зале все еще шли споры, и я слышала их легкие отзвуки не только через звукоизоляцию стен, но и от динамиков — видимо, Император слушал ученых по другому терминалу. Астроил сидел тут же, в наглаженной форме космофлота и заинтересованно поглядывал на Адриана.

Когда все сели за круглый серый стол и замерли, брат произнес:

— Ваше Величество, вы знаете о том, что моя сестра тяжело больна. Нам необходимо покинуть Империю и вернуться в Леару для лечения. Сейчас мы не единственные, кто способен уничтожать абсорбов, большинство кораблей уже укомплектованы стабилизаторами, технология сражения вам знакома. Я сам прослужил астрофлоту более пятнадцати лет, моя сестра тоже внесла существенный вклад в защиту и процветание Империи. Я ознакомлен с контрактом, который вы заключили с Леарой, и прослежу за его исполнением. Но сейчас война перешла в стадию переговоров и думаю, мы тут уже не нужны. А подвергать жизнь сестры опасности и дальше я не намерен.

Император задумчиво покивал головой, а лицо адмирала словно озарилось вспышкой гнева. Конечно, его не отпустят сейчас в разгар боевых действий вместе со мной в поездку. Я видела, как в нем борются различные эмоции и мысли, но мой брат игнорировал Астроила, не отводя взгляда от Дакора и первого советника.

Долгие часы шли переговоры с абсорбами, пока не принесшие результатов. Адриан и ДеВель готовили «Черное солнце» к долгому путешествию в одном из доков «Бионса». Я слышала неясные шумы, звуки работающих инструментов по обшивке, иногда что-то заносили в трюм корабля или раздавались приглушенные шаги.

Мы летим домой.

Я заперлась в своей комнате, легла на койку и смотрела на голограмму Анатоля — запись нашего последнего разговора в памяти Эленион. Изображение не могло передать ни пленительного запаха его волос, ни яркого огня в глазах, ни ощущения силы и мужества, которыми веяло от Императора. В какой-то момент, разглядывая его лицо, я поняла, что все перед глазами застилают слезы и мир вокруг становится размытым и неясным.

Прекрасная мечта, что меня будут ждать спустя тысячи лет. Чудесный сон — облик Анатоля. Но это все так и останется иллюзорной надеждой. Я встала с койки, достала посох и принялась за работу. Я не увидела смысла что-либо говорить пилоту или брату, особенно — Адриану. Через час посох был готов. Конечно, ему не хватало дополнительных оберегов, нескольких кругов рунических знаков и защиты, но им уже можно было работать.

Я вышла в рубку и вызвала Императора, через станцию связи на «Платинуме». Мне ответил Илиим.

— Мне нужна личная аудиенция с Дакором и Астроилом, чем быстрее, тем лучше.

— Госпожа, мы несколько заняты, — чуть неприязненно ответил первый советник. — У нас и так мало времени…

— Это серьезно, гораздо серьезнее, чем все абсорбы Вселенной.

Через пятнадцать минут я сидела в неудобном кресле в одной из кают «Платинума». Император и двое советников неотрывно смотрели на меня. И если в первые секунды в их глазах читалось «О Господи, что же эта идиотка опять придумала?!», то теперь в них застыл потаенный страх. Видимо, по моему сероватому лицу, по потухшим глазам, все еще красным от слез, становилось понятно — я принесла недобрые вести.