А ведь и Ху Вэй запропастился стараниями Лао Луна. Эта мысль не давала Ху Цзину покоя. Именно дракон надоумил Ху Вэя стать Владыкой демонов и отправиться в Небесный дворец, а спустя немного времени унёс из мира демонов и Ху Сюань. И как считать это всего лишь совпадением? Поневоле подумаешь о злом умысле. К тому же Лао Лун ему никогда не нравился.

– Нужно вернуть Ху Вэя, или Хушэня, или обоих, – сказал шестой дядюшка Ху. – Они разберутся!

Ху Цзин неохотно велел собрать лисотряд и отправить его к Небесным вратам, чтобы вызвать того или другого, а может, обоих сразу. Бесследное исчезновение Ху Фэйциня тоже казалось Ху Цзину подозрительным, но он не сомневался, что Ху Вэй наведёт на Небесах шороху и вернёт Хушэня лисам. Или хотя бы удостоверится в его безопасности.

Ху Цзин не спал и не ел, дожидаясь возвращения лисотряда…

И вот тогда опять сработали лисьи инстинкты: Ху Цзин почувствовал, что Ху Сюань возвращается.

– Ты ведь понимаешь, Лунван, что я должна вернуться, – сказала Ху Сюань.

Лао Лун нахмурил брови. Он держал руку Ху Сюань в ладонях, словно уже пытался её удержать.

– Если начистоту, – хмуро сказал Лао Лун, – я не хочу тебя возвращать, Сюань. Но если я этого не сделаю, то ты меня возненавидишь.

– Ну, зачем такие крайности… – невольно смутилась Ху Сюань.

Вряд ли когда-нибудь в её сердце поселилась бы ненависть, но она знала, что должно поступать правильно, а правильным было вернуться в мир демонов.

Лао Лун так не думал.

Вообще-то он и вовсе мог не возвращать Ху Сюань обратно. Это зависело только от него: без помощи Лао Луна или кого-то из небесных зверей Ху Сюань покинуть Верхние Небеса не сумела бы. Лао Лун мог бы даже запереть Ху Сюань во дворце, если бы пришлось. Но, как он и сказал, ему бы не хотелось, чтобы Ху Сюань его возненавидела, а ещё, если бы он поступил так, между ним и миром демонов осталась бы некая недосказанность.

Лао Лун понимал, что легко не будет, что за любовь придётся побороться, поскольку лисьи предрассудки очень сильны, но он твёрдо решил отвоевать своё право на Ху Сюань. А если что-то пойдёт не так, он всегда сможет унести Ху Сюань обратно на Верхние Небеса, и даже все лисы в мире его не остановят.

– Я совершила серьёзный проступок, – сказала Ху Сюань, – и я должна понести наказание.

– Ты ни в чём не виновата, ведь это я тебя унёс, – возразил Лао Лун.

Ху Сюань взглянула на него с интересом:

– Лунван, ты всерьёз думаешь, что я не смогла бы тебя остановить, если бы захотела?

– Не смогла бы, – упрямо сказал Лао Лун, но на самом деле особой уверенности у него не было.

Если вспомнить, как Ху Сюань его приложила тогда в лисьезнахарских покоях… Она ведь не только знахарем была, но и демоном, причём прожившим несколько тысяч лет, а всем известно, что сила демонов прибывает с годами. То, что она никогда не проявляла силу, не означало, что она слаба.

Ху Сюань подняла руки, словно бы подразумевая, что спорить не станет.

– И что с тобой сделают, когда ты вернёшься? – серьёзнее прежнего спросил Лао Лун.

Ху Сюань ответила не сразу. Разумеется, ответ она знала, поскольку это было записано в Лисьем Дао. Но она не была уверена, что об этом стоит рассказывать Лао Луну.

Ху Сюань полагала так: по возвращении Ху Цзин и остальные старшие лисы принудят Лао Луна покинуть мир демонов, а значит, он не узнает, какое наказание полагается за проступок… преступление, которое Ху Сюань совершила.

Ху Сюань не слишком пугала перспектива получить клеймо или вечное заточение в жерле вулкана. Боли она не боялась. Лисьи силы были для неё не так уж и важны. О красоте лица и тела она особенно не пеклась. Несколько пугала мысль, что они больше не увидятся с Лао Луном, но ведь у неё были драгоценные воспоминания, а значит, Лао Лун будет с нею вечно – в её мыслях, в её сердце.

По-настоящему Ху Сюань боялась других исходов.

Первое: если Лао Лун каким-то образом узнает о приговоре и решит её отбить. Второе: если о приговоре узнает Ху Вэй. Пожалуй, второго варианта Ху Сюань боялась даже больше, чем первого.

Её младший брат импульсивен, а теперь ещё получил безграничную силу Владыки демонов. Когда он вернётся в поместье Ху, он непременно пожелает узнать, что случилось со старшей сестрой.

Ещё хуже, если с Небес он вернётся не один, а с Ху Фэйцинем.

А хуже всего, если все трое объединятся, чтобы её вызволить. Ху Сюань не хотела, чтобы началась война.

«Я того не стою», – подумала она.

Лао Лун счёл, что её молчание красноречиво.

Ху Сюань спохватилась и сказала:

– Лунван, это лисьи дела, другим в них вмешиваться нельзя.

– А, понятно, – отозвался Лао Лун небрежно.

Контраргументы он приводить сейчас не стал, решил приберечь для Ху Цзина. Поскольку в Ху Сюань текла теперь и его кровь, исключительно лисьими делами это считать было нельзя.