Шрифт:
— Дай ему свободу, — прошептала строго я.
— Если ты будешь рядом, — Торвальд открыл глаза, потёрся щекой о руку.
— Что с нами будет? — я не ответила ему, ведь и так предложила помощь. Меня сейчас беспокоило другое.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мы не люди и не драконы.
— На вашей жизни это никак не отразится. Я защищу от всего.
— Ты уверен? — пренебрежение в голосе не смогла скрыть.
Торвальд нахмурился.
— Если ты о Варисе…
— Нет. Не только о ней.
— Не понимаю.
— Скажи. Три года назад ты приказал напоить меня чаем, после которого я бы не смогла носить наших детей и даже не смогла бы иметь их вовсе.
Торвальд нахмурился.
— Никогда, Элен. То был успокаивающий чай.
— Тогда ты такой идиот, Торвальд. И скажи спасибо, что у меня от рождения был острый нюх. Потому что из-за тебя. Из-за того, что происходило в твоём доме. Ты своими же руками чуть не убил своих же детей.
— Элен.
— Убирайся! Уходи. Сейчас я не хочу тебя видеть, — я толкнула его в грудь.
Но тот сделал шаг вперёд, хотел схватить за руку, но я отдёрнула её и подняла палец, украшенный острым когтем, направляя его на него. Но тот всё равно сделал шаг, и я почувствовала, как острый коготь входит в его грудь.
Глаза Торвальда заволокло бездной. Он был взбешен. Кровь потекла по его белоснежной рубашке. Она защекотала нос. Химера облизнулась. Я не играю в такие игры, как бы химера не просила.
Я была слишком зла.
— Убирайся!
Торвальд, покачиваясь, сделал шаг назад, его глаза неотрывно смотрели на меня. Он был ранен, но его взгляд выражал больше боли от моих слов, чем от раны, которую я ему нанесла.
— Элен... — прошептал он, его голос был хриплым. — Я не знал. Я не знал об этом чае и о его последствиях.
Я не могла дышать. Гнев переполнял меня, заставляя грудь болезненно сжиматься. Химера внутри меня рычала. Она не хотела, чтобы он уходил. Предательница!
— Торвальд, ты сделал свой выбор три года назад. Оставь меня в покое. — Мой голос дрожал, но я старалась выглядеть уверенно.
Торвальд ещё раз посмотрел на меня, его глаза теперь были полны сожаления и боли. Он прижал руку к ране, и я видела, как его кровь продолжала капать на землю. Затем он развернулся и, шатаясь, направился к воротам.
Я наблюдала, как он уходит, не в силах сдержать слёзы. Это был трудный момент. Мне нужна была передышка без него.
Глава 36
На следующее утро, когда я сидела на кухне и пила чай, дверь открылась, и вошёл Торвальд. Я почувствовала, как зубы невольно скрипнули от напряжения. Он был холоден и неприступен, явно закрывшись в себе, пытаясь сдерживать свои эмоции. В его руках была коробка с ароматными сладкими булочками.
— Доброе утро, — бросил он, стараясь казаться невозмутимым.
Я только кивнула в ответ, подавляя вспышку гнева. Как и обещал, Торвальд пришёл проведать детей. С виду он был спокоен, но я видела, что внутри него бурлят эмоции. Он сел рядом с детьми, которые тут же радостно подбежали к нему.
— Папа, что у тебя там? — с любопытством спросила Сара, глядя на коробку.
— Сладкие булочки, — улыбнулся Торвальд, открывая коробку и показывая угощение.
Я стояла в стороне, наблюдая за этой сценой, и понимала, что мне придётся смириться с его присутствием, несмотря на бушующую внутри злость. Дети тут же увлеклись булочками и вниманием отца, почти не замечая меня. Это было больно, но я знала, что ради их счастья нужно позволить им проводить время с Торвальдом.
— Мне пора переодеться и идти на занятия, — сказала я, вставая из-за стола.
— Хорошо, мы тут будем, — ответил Торвальд, не отрывая взгляда от детей.
Я быстро переоделась и, подойдя к детям, поцеловала их на прощание. Они так были увлечены отцом и его рассказами, что почти не заметили моего ухода. Стараясь не обращать внимания на свою ревность, я отправилась в академию.
Торвальд кстати вернул мне прежнее расписание, что меня весьма порадовало. Так я могла обедать вместе с детьми.
Однако именно в этот день меня вызвал Торвальд к себе. Я шла к его новому кабинету в учебной корпусе с желанием отказать ему, если он вдруг решил, что я променяю внимание своих детей и обед с ними, на его общество, как подавилась своими же словами.