Торвальд вернулся и оставил мне одежду. Значит, он был дома, потому что одежда была моя. А ещё корзинку с едой.

— Иди к детям. Или у тебя есть другие планы на ночь? — провокационно спросила я, откусив кусок от бутерброда. Я сидела на стуле и смотрела, как Торвальд приказывает молодым целителям принести сюда удобный диван и одеяло, чтобы я могла отдохнуть.

Его забота грела меня и мою химеру. А чужое горе примерило с собственными проблемами и противоречиями от встречи с бывшим.

Торвальд отвлёкся от адептов, подошёл ко мне и вытер большим пальцем крошку у уголка моих губ. Он возвышался надо мной.

— Нет. Я к детям. Всё моё свободное время только твоё и их.

А потом снова поцеловал меня нежно, лишь дотронулся до губ. Но столько было жажды в этом.

Всё внутри сжалось. Химера встала в стойку. Ей нравилась идея показать себя хищнику, всем им, которые жили в нём.

— Спокойной ночи.

— Поцелуй за меня детей, — тихо прошептала я.

Торвальд дотронулся свои лбом до моего, замерев на пару мгновение, а потом вышел.

Я же, поужинав и выпив горячий чай, ещё раз проверила состояние Мариссы. Сжала её руку в знак поддержки и сама устроилась в углу просторной палаты на диване.

Ближе к обеду Марисса пришла в себя.

Я улыбнулась ей. Присела поближе.

— Ребёнку ничего не угрожает, — сказала я мягко. — Я Элен. Нам некогда было нормально познакомиться.

Марисса выдохнула с облегчением, но не могла удержаться от вопроса:

— Как ты осталась невредима?

— А ничего и не было. Я тебя быстро успокоила и нормализовала твое состояние, — я лишь хитро улыбнулась и приложила палец к губам, показывая, чтобы она не распространялась об этом. Это будет нашим секретом. — Ты под надёжной защитой, — сказала я. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

Только вот не ожидала, что все так изменится в следующее мгновение.

Дверь распахнулась, и вошёл... наш император Дарий Второй.

Широкоплечий, опасный, затянутый в черный строгий костюм с золотыми эполетами. Марисса попыталась приподняться. Я помогла ей устроиться на кровати.

Император был высоким и внушительным, с аурой власти, которая заполняла всё пространство. Его глаза смотрели на феникса изучающе.

Его взгляд был… странным. Химера внутри зарычала.

— Оставь нас, — приказал он мне.

— Нет, — я встала и заслонила Мариссу. Это было неосознанно.

— Перечишь своему императору? — тихо, но угрожающе произнес дракон, но тут она дотронулась до моей руки. Мне не нравился этот визит.

Но, слава богам, в этот момент открылась дверь. В палату решительным шагом вошел Торвальд и его высочество принц Кристофер.

— Отец, что ты тут делаешь? — он заступил дорогу императору.

Торвальд оттеснил меня и заслонил своим телом. Он предостерегающе посмотрел на меня.

— Был проездом и решил навестить единственного живого феникса. Кстати, мои соболезнования, — император сместился в сторону, чтобы увидеть Мариссу.

Его высочество снова сместился и опять стоял напротив своего отца, надежно пряча девушку от его пронизывающего, изучающего взгляда.

— Такая молодая леди не может оставаться одна. Я обязан позаботиться о её судьбе.

— У Мариссы траур. Тебе не кажется, что всё это преждевременно?

— Отнюдь, — император сложил руки за спиной в замок. — Сколько они были в браке? Пару месяцев? Вряд ли она испытывала пылкие чувства.

— Это решать Мариссе, — процедил Кристофер. Его спина стала еще прямее. Он перечил отцу, и императору это не нравилось.

— Вдова такого огромного состояния. Без поддержки семьи. Не может оставаться одна, без сильного плеча. Она всего лишь женщина.

— Она феникс. И может управлять всем тем, что оставил ей Ройберг.

— Она адептка первого курса, — пренебрежение так и рвалось из голоса императора.

— И она ещё покажет себя.

— Споришь, сын. Будет так, как скажу я, — всё же вышел из себя император. — Даю время на траур, а потом подберу ей кандидата. Не может опасное существо быть само по себе, — а после, скривив от негодования губы, размашистым шагом покинул целительскую и захлопнул дверь.

Теперь понимаю почему императору не перечат. Он просто не терпит этого. Я и сама могу оказаться в таком же положении. Я ведь тоже «опасное существо».

Даже мысль о том, что меня обяжут выйти замуж за доверенного императору человека, разорвала меня от негодования. А еще понимание что у меня нет сил сопротивляться подобному исходу.

А что если император не позволит быть с Торвальдом? Но я даже не могу представить, что рядом будет кто-то другой.

Пусть он и упрямая сволочь, что не считался с моим мнением и думал, что делает как лучше, отсылая меня, но лучше быть с ним, чем с посторонним.