— Будто душа… — прошептала, когда меня осенило. — Я думала, это что-то типа жабр или какой-то индикатор связи между представителями вида. Но… ты говоришь про эмоции и невозможность контролировать. Мы, земляне, зовём это душой. Внутренним миром. Он спрятан внутри нас и не проявляет себя в физическом отражении. Ваши… спириты… они как отпечаток. Будто рисунок души.

Это вдруг показалось таким невероятным. И таким прекрасным. Вот так смотришь на кого-то и видишь его душу. Его эмоции. Его чувства.

— Они разночитаемы, — командор подошёл ближе и встал рядом со мной. Вдруг отстегнул две защёлки на своём кителе и раздвинул полы его, а потом и рубашку, обнажая свои спириты. — Мы не всегда понимаем, что показывают спириты других. Можно увидеть реакцию, но не прочесть её. Есть даже специальные люди, которые учатся делать это.

— У нас это делают священники.

Я посмотрела на полосы Тайена и заметила, как они замерцали. Будто от моего взгляда. А потом почувствовала прикосновение его пальцев к своим. Он взял мою ладонь и мягко сжал, и вдруг наши спириты вспыхнули одновременно бледно-лиловым, как будто между ними произошла некая синхронизация.

Или между нами…

В груди что-то толкнулось. Кольнуло больно.

— Нет, — я покачала головой и разъединила наши руки. Отошла на несколько шагов от него и посмотрела в окно. — Нет, Тайен.

— Я бы дал тебе больше времени, Лили, — спустя несколько секунд проговорил командор, опустив голову. — Но у нас его, к сожалению, нет. Мне его не дали.

— Кто не дал? — внутри всё стягивает от предчувствия. — Что значит, нет времени?

Тайен вздохнул и подошёл к окну. Посмотрел вдаль, собираясь с мыслями, и это заставило меня напрячься ещё сильнее.

— Когда брат забрал тебя у меня, Лили, многие расценили это как слабость. Как мою неспособность держать ситуацию под контролем. Мой брат Ирис попытался воспользоваться этим и подал ходатайство в Верховный Совет Старейшин Кроктарса о моём смещение с должности Наместника Белой ветви на Земле. Зелёная ветвь его поддержала. Остальные тоже засомневались. Но потом Яра встала на мою сторону и предоставила доказательства, что Ирис и ещё несколько офицеров были участниками заговора, в результате которого я едва не погиб тогда во время аварии на крокталёте.

Да, я помнила это. И как сильно тогда ударила по самолюбию Тайена его уязвимость после аварии, тоже помнила.

— У нас не приемлют предательства, поэтому Ириса отдали мне для решения его судьбы.

— И ты его… казнил? — в горле встал ком.

Я не хотела услышать утвердительный ответ. Это было против логики, ведь Ирис Яжер — ужасный, просто отвратительный тип. А Тайен — представитель власти, он должен быть твёрд в решении сложных вопросов, чтобы удерживать порядок. Но глубоко внутри я боялась услышать это “да”. Ведь это бы означало, что он смог отдать приказ о казни собственного брата. Несмотря на всё случившееся, мне всё ещё хотелось верить в его благородство.

— Нет. Но Ирис теперь в заточении в челноке. Это немногим лучше смерти, Лили. Но речь о другом. О твоём побеге знают многие. И теперь требуют твоей казни. Или как минимум, чтобы ты пошла по стандартному протоколу. По закону они в своём праве.

Моё дыхание сбилось от его слов. Грудь словно свинцом залило. В ногах появилась слабость и начало тошнить. Но внимала его словам дальше.

— Сегодня я обращался к Совету старейшин, запросив связь с Кроктарсом. Дал запрос на суд по законам моей планеты. Старейшины дали согласие судить тебя как кроктрианку. Но меня предупредили, что аргументы сохранить тебе жизнь должны быть убедительными, Лили.

Во рту пересохло от волнения. Я слушала Тайена, внимая каждому его слову. И несмотря на то, что мой мир в агонии, что в любую секунду жизнь любого человека может оборваться, умирать я не хотела.

Хотеть жить — нормально. Это естественное желание для любого живого существа.

— Какие аргументы? — выдохнула я, подсознательно уже понимая ответ.

— Ребёнок. Ты должна дать Кроктарсу первого наследника, рождённого естественным путём, — словно приговор вынес, сказал Тайен. — Суд назначен на вторую декаду следующего месяца. До этого момента, Лили, новая жизнь должна зародиться в тебе. Тогда тебя и твоего брата помилуют.

Между нами пропастью легла тишина. Моё сердце гулко и замедленно отбивало свой бой. Я смотрела в глаза Тайену, пытаясь удержать равновесие под той бетонной плитой, что придавила мою грудь.

Слов я не нашла. Да и что тут сказать-то? Всё предельно понятно. Я им наследника — они мне брата. Себя в этом уравнении я уже не видела.

Но ведь “наследник” — это не только слово. Это жизнь. Это живое существо. Это ребёнок. Мой ребёнок.

Когда-то я твёрдо решила, что у меня не будет детей. Что я не стану приводить их в этот разваливающийся на куски мир.