Будто очнувшись, слегка стряхиваю головой, словно пытаясь выкинуть из мозгов чужие образы и ошалело смотрю на Альфреда. А он продолжает улыбаться, причем, сейчас даже более довольно, чем пять минут назад.

— Определенно, дорогая Лаурисса, нам есть о чем поговорить, — говорит он, сияя, как начищенный медный таз.

— Согласна? Обед за ваш счет! — выдвигаю требование, пусть расплачивается за то, что пытался лезть мне в голову.

— Само собой, милая госпожа, — Альфред шутливо отвешивает мне поклон и подставляет по-джентльменски локоть.

Схватив сумочку и надежно закрыв отдел, беру своего спутника под руку и поднимаюсь на первый этаж, к выходу. В коридоре мы встречает тех двух, что спорили, попаду ли я под чары Альфреда. Поравнявшись с ними, господин Риз говорит:

— Лаурисса меня уделала, ты проиграл.

И я с торжествующей улыбкой проплываю мимо. Чтобы возле самого входа столкнуться с теми, кого мне сейчас ну никак не хотелось бы видеть. Чуть отойдя от двери, о чем-то негромко разговаривают Тео и Киан, резко замерев и уставившись на нашу пару, когда мы подходим к выходу. И если брюнет как-то весь замерзает, белеет, а его лицо моментально теряет все эмоции, то Киан мечет своими глазами искры, которые наверняка пропалят мне подол платья.

— Доброго дня, господа, — говорю, когда мы с Альфредом почти выходим из здания библиотеки.

— Доброго, — скрипит зубами Киан.

— Лаурисса, у нас сейчас обед. Вы собираетесь его пропустить?

— Не волнуйтесь, Тео, я отлично пообедаю в хорошей компании. Вернусь на рабочее место вовремя. Приятного аппетита, господа.

И, сопровождаемые взглядами, мы с Альфредом выходим из библиотеки.

Ресторан действительно оказывается очень милым и уютным. Приветливый официант усаживает нас в кресла у столика возле окна. Неяркий свет, обилие живых цветов, которые явно стимулируют магией, вкусные запахи еды — все настраивает меня на умиротворяющий лад и желание слушать то, что скажет Альфред, спокойно.

— Итак, — начинаю разговор, едва мы усаживаемся и получаем в руки книжечки меню, — я вас очень внимательно слушаю.

— Лаурисса, дорогая, ну что за спешка? Давайте сначала поедим, у меня со вчерашнего вечера во рту ни крошки, а потом уже обстоятельно побеседуем.

Молча, откладываю меню и делаю вид, что собираюсь вставать.

— Зря вы так бескомпромиссны. Это нехорошо для столь юной девушки, надо быть более гибкой, — уже совсем другим тоном говорит Альфред, а из его голоса бесследно исчезают вся патока и леность кота, греющего на солнышке толстые бока.

— Спасибо за совет, но я САМА решу, насколько гибкой мне надо быть. Кто вы? И как ваше настоящее имя?

— Мое имя — Альфред Риз, я уже говорил.

— Кто вы? Из какого ведомства?

— Из ведомства, которое занимается поиском магически одаренных людей.

— Я к ним не отношусь, у меня низкий уровень магии.

— Возможно. Но при недавней нашей беседе я заметил в вас большой потенциал.

Мы оба ненадолго замолкаем, когда к нам подходит официант. Мой собеседник заказывает половину блюд из меню, я же ограничиваюсь супом-пюре из морепродуктов, чем-то вроде рагу и фруктовым пирогом с чаем, если, конечно, я правильно истолковала названия.

— Возвращаясь к моему потенциалу, — снова лезу с разговором. — Думаю, это вышло случайно.

— Думаете? — Альфред насмешливо вздергивает бровь. — Это легко проверить. Вон видите официанта, это ваш старший брат, сбежавший из дома пару лет назад. Вы его так долго искали, через столько всего прошли, а он тут стоит, улыбается и доволен жизнью. Ваша мама поседела от горя, когда он сбежал, сколько слез вы с ней вдвоем выплакали. Но брату совершенно нет до этого дела! Идите, окликните Рона, выскажите ему все, вам сразу же станет легче.

Меня снова накрывает теплом, как тогда, в библиотеке. Но в тот раз это было просто легкое, едва заметное, касание, а сейчас — я словно сижу на солнцепеке летом. Голова немного кружится, хочется пить. А еще в мозгах красной строкой бегут яростные мысли. «Гадкий Рон, бросил нас с мамой! Мне пришлось идти работать вместо того, чтобы учиться! Мы чуть не умерли с голоду!»

Я уже поднимаюсь с кресла, полная совершенно чужого, но очень острого негодования, когда перед глазами пролетает мое воспоминание из детства. Мне одиннадцать лет, мы сидим с папой в коридоре больницы. Посторонние и равнодушные люди снуют туда-сюда мимо нас, а я едва могу сдержать слезы, да и папа выглядит так, словно его пропустили через мясорубку.

— Понимаешь, солнышко, иногда так бывает. Ну…, что ребенок не хочет появляться на свет. Знаю, мы все очень хотели этого малыша, но сейчас здоровье мамы важнее. Врач сказал, что это был мальчик, — зачем-то говорит папа, и едва слышный всхлип срывается с его плотно сжатых губ.

Отец замолкает на несколько долгих, жутких секунд, во время которых мне кажется, что мое сердце вот-вот остановится, ведь не может так сильно болеть в груди, если с ним все в порядке.

— Так что, у меня теперь не будет братика? — выдавливаю из себя сквозь невыносимую боль и тяжесть.