Разница в этом?

Как могла близость с другом перевесить мои отношения с матерью или с братьями? Я никогда не прикасался к маме или Аллену. Когда меня просто похлопывают по плечу или хватают за руку, это вызывает мгновенную панику. Ещё до того, как их рука касается меня, всё моё тело напрягается, заставляя сердце колотиться.

Со Спенсером я даже не думал об этом. Я просто потянулся к нему.

Может, смысл в этом.

Я потянулся к нему. Я контролировал прикосновение. Может ли всё быть так просто?

Руки Аарона дрожали, пока он печатал последнее слово. Он ёрзал на стуле, его спина протестовала против такого длительного напряжения. Время будто остановилось, пока он писал, но часы на компьютере говорили, что потребовался час, просто чтобы написать эти простые абзацы. Аарон перечитал последние несколько строк. Может, в этом и был секрет — он сам инициировал контакт. Но почему-то Аарон не думал, что вся причина успеха в этом. Глубоко внутри он верил, что смог прикоснуться к Спенсеру не только потому, что контролировал это, но ещё… потому что это был Спенсер. Аарон не хотел признаваться в этом в своём блоге, который прочитает доктор Томас, но чувствовал, что в Спенсере есть что-то особенное, что позволило случиться контакту. Либо дело было в том, что Спенсер был очень понимающим, касаемо проблем Аарона, либо в том, что он был отличным другом.

За всю жизнь Аарон никогда не чувствовал себя ни к кому ближе, даже к Джульетте, и это произошло так быстро.

— Думаю, ты добился очень хорошего прогресса с блогом, — сказал доктор Томас через несколько дней, когда Аарон сидел на полу в комнате отдыха, скрестив ноги и поедая китайскую еду на вынос. Спенсер и его отец мастерски управлялись с палочками, но Аарон ел вилкой, к большому веселью Спенсера. Для начала приёма, доктор вслух прочёл пост из блога Аарона, и парень почувствовал облегчение от того, что не включил ничего о близости, которую чувствовал со Спенсером. Ни Спенсеру, ни его отцу не нужно было об этом знать, особенно потому, что Аарон сам не был уверен, что это значит.

— Спасибо. Раньше я бы никогда не подумал вести блог. Терапевты всегда хотели, чтобы я вёл дневник, но это казалось по-девчачьи. Блог имеет для меня больше смысла, потому что я могу настроить безопасность и не дать никому увидеть то, что хочу сохранить при себе. Так мне комфортнее, чем с маленьким замочком в виде сердечка, который не удержал бы даже моего двенадцатилетнего брата, — Аарон сделал ещё один глоток содовой, чтобы запить пряную лапшу. Его родителям не нравилась китайская кухня, так что раньше он никогда такого не ел. Слишком смущённый, чтобы в этом признаваться, Аарон заказал то же самое, что и Спенсер, и к своему удивлению, ему действительно понравилось блюдо из курицы и лапши.

— Я рад, что тебе так комфортнее. Думаю, это станет бесценным, когда ты начнёшь анализировать некоторые оттенки своего поведения. У меня есть ещё несколько вопросов, прежде чем мы приступим к сегодняшнему приёму. Ты занимаешься самолечением? — спросил доктор Томас, поставив свою коробку с едой на стол и взяв блокнот, который использовал на их приёмах. Ручка появилась практически из ниоткуда, и мужчина с ожиданием посмотрел на Аарона.

— Я не знаю, что вы имеете в виду. Принимаю ли я сам лекарства, без рецепта, или что—то ещё? — спросил Аарон, вытягивая из контейнера очередную вилку, полную лапши, и суя её в рот.

— Или это, или ты пьёшь?

— Я принимаю таблетки, только когда испытываю настоящий стресс, например, когда всплывают воспоминания, или происходит что-то плохое, и я не могу с этим справиться. Раньше я пил, много, — признался Аарон, а затем пожалел об этом. У его родителей могли возникнуть проблемы, если кто—то узнает, что их несовершеннолетний сын пил.

Когда он резко перестал говорить, доктор Томас взял со стола свою газировку и открыл крышку.

— Аарон, я не собираюсь осуждать тебя за пьянство. На самом деле, я бы удивился, если бы ты не пил после того, через что прошёл. Это ужасно, а алкоголь — довольно эффективный способ больше ни о чём не думать. Конечно, это ни в коем случае не долговременное решение, но мне нужно знать все детали твоей ситуации, чтобы помочь тебе.

— Я действительно пил. Брал алкоголь из шкафчика родителей, только… спустя какое-то время, думаю, это перестало быть секретом. Кажется, они не знали, как мне помочь. Они никогда не говорили ничего о пропавшей выпивке, но должны были знать. По крайней мере, они и сами могли ночью немного поспать, — Аарон закончил почти шёпотом, стыдясь того, что вынуждал родителей покрывать его пьянство, просто чтобы быть в силах поспать.

— И когда это прекратилось? — тихо спросил доктор Томас.

— Когда я встретил Спенсера, — слова вылетели изо рта Аарона раньше, чем он успел их остановить.

Спенсер явно был в шоке, курица и лапша свисали с застывших в воздухе палочек. Лицо Аарона покраснело, пока он упорно избегал взгляда Спенсера и чувствовал, будто румянец освещает всю комнату. Аарон поймал взгляд доктора Томаса, а затем Спенсера, и ему захотелось провалиться под землю.

Доктор Томас продолжал задавать Аарону вопросы, и тот отвечал как можно лучше. Спенсер неестественно замер, наблюдая из угла, и Аарон отдал бы что угодно, чтобы узнать, что у него на уме. Если бы только у него хватило смелости спросить.